[Nata-lie]

Да, я решила загадить свой унылый дневник своим же, прости-Господи-мой-Кё, творчеством. Не всем сразу, конечно, ибо совесть поиметь ещё надо, но всё же...
И спасибо Neptune Lonely за идею главы размещать в комментах))) Я бы точно не додумалась до такого - но что с меня возьмёшь, с блондинки-то...

Название: Tourbillon
Автор: Nata-lie
Бета: Работаю без посредников.
Категории: AU, слэш, юмор.
Рейтинг: R (на меньшее не согласна).
Пейринг: Ken/Ryoichi, Hoshino/U-ta и всякие намёки.
Размер: макси (подозреваю, что опять меня разнесёт).
Предупреждение: дурдом, но без извлечения личной выгоды.
Статус: В процессе.
От автора: автору пока не стыдно, так что и сказать нечего.

Введение.

Во первых строках моего письма хотелось бы ввести читателя в курс дела: кто такие эти герои и как они выглядят. (Фото вроде бы кликабельны).

1. Эндо Рёичи (Soft Ballet, ENDS) - вокалист.

Аудио: http://pleer.com/tracks/6221172sJR8

2. Кавамура Рюичи (Luna Sea, Tourbillon) - вокалист.

Аудио: http://pleer.com/tracks/5262826omMP

3. Ямада Коси (Garage Chanson Show) - вокалист.

Аудио: http://pleer.com/tracks/3034821hX0O

4. Сакураи Атсуши (он же Ачан, но только для близких) - двоюродный брат Эндо Рёичи, поэт, переводчик и алкоголик.

5. Ягами Толл (говорят, что по паспорту - Хигучи Такаши) - менеджер Эндо Рёичи, старший брат Хигучи Ютаки.

6. Ниикура Каору - продюсер, владелец студии звукозаписи и идейный вдохновитель всего этого безумия.

7. Хошино Хидэхико (можно просто Хидэ, он не обидчивый) - звукоинженер в студии Ниикуры Каору. С детства глух на левое ухо.

8. Хигучи Ютака - бас-гитарист проекта. Младший брат Ягами Толла и его же головная боль.

9. Терачи Шинья - драммер проекта и верный оруженосец Ниикуры Каору.

10. Такигава Ичиро (более известен как Цайфер) - гитарист проекта и объект поклонения второго гитариста, Инорана (чему имеются документальные подтверждения).

11. Иноран (вообще-то, Шинобу Иноуэ, но он, по-моему, и сам уже на это имя не отзывается) - гитарист проекта и поклонник Цайфера.

12. Кен Мориока - клавишник проекта. Персональный Ад Эндо Рёичи. А с виду - сама невинность...

13. Дьяволу - дьявольское. Сугизо (он же Сугихара Ясухиро, да и то неточно) - художественный руководитель и дирижёр камерного оркестра. Первая скрипка на деревне.

14. Хаяма Хироаки - клавишник проекта. Застенчивый такой клавишник, но талантливый.

Желаю приятного прочтения)))

@темы: фанфикшен, или бредотворчество

Comments

[Nata-lie]

Глава 1.

Апрельское солнце пробивалось сквозь неплотно задёрнутые шторы, золотя комнату и сидящего в кресле человека. Фоном что-то бормотал телевизор, но человеку в кресле было глубоко наплевать на мировое сообщество и новости – в его руках были сосредоточены самые важные для него вещи: журнал, на обложке которого броско кричали крупные иероглифы и красовалась фотография. Фотография, с которой на него смотрели знакомые до боли глаза – глубокие, полные неземной печали, – колдовские глаза.
- Будь ты проклят, Кен Мориока! – прорычал человек и швырнул журнал на стеклянный столик. Кто бы мог подумать, что его так заденет это фото… Столько лет прошло с тех пор, как... А Кен изменился – и изменился в лучшую сторону. Возраст и опыт придали ему огранку, как алмазу, превратив в бриллиант.
Впрочем, он всё давным-давно для себя решил. Не время предаваться философии и сожалениям. Может быть, как-нибудь потом, когда не будет так больно. Но что-то подсказывало, что больно будет всегда. Есть раны, которые не заживают со временем, как ни старайся.
Нетерпеливый звонок в дверь отвлёк мужчину от воспоминаний. Вполголоса прокляв незваного визитёра, он поднялся с кресла и вышел в прихожую. Звонок повторился, и мужчина распахнул дверь, тут же мысленно пожалев, что проклял визитёра недостаточно сильно.
- Приветствую тебя, алмаз души моей, – приятный баритон гостя нисколько не убедил хозяина квартиры в том, что пожаловали к нему просто так. Похоже, гость был уже изрядно навеселе и желал продолжения банкета. – Впустишь?
- Проходи, – обречённо выдохнул и отступил от двери, приглашая.
- А я не один, Рёичи-чан, – возвестил баритон, подмигивая, и обернулся: – Толл, старый ты пень, долго ещё подниматься будешь? Говорил же тебе, что на лифте надо было ехать, так нет же, упёрся – за здоровьем следить нужно…
- Посмотрим, как ты заговоришь, Ачан, когда доживёшь до моих лет, – за плечом баритона возник ещё один гость: невысокий мужчина лет пятидесяти, со странным, двухцветным окрасом забранных в гладкий хвост волос. – Привет, Рёичи-чан.
- И вам всем здрасьте, – не слишком любезно отозвался Рёичи, захлопывая за гостями дверь. Появление этой парочки в его квартире обычно не сулило ничего хорошего. – Проходите в гостиную, а я, так уж и быть, сварю кофе.
- Да ты сегодня сама любезность, – волнующе улыбнулся приятный баритон и целенаправленно устремился в указанном хозяином направлении. Толл смерил Рёичи каким-то подозрительным взглядом, но ничего не сказал и ушёл вслед за Ачаном.
Рёичи уныло поплёлся на кухню. По-хорошему, гостей следовало накормить, но, зная прожорливость этой парочки, не очень-то и хотелось. Себе больше останется. Впрочем, злиться на своего двоюродного брата, Сакураи Атсуши, Рёичи никогда не мог. Ачан был удивительно обаятельным засранцем, а ещё красивым и чертовски умным. Поэт, переводчик, языковед, имеющий учёную степень и кучу публикаций. Ещё бы пил поменьше… Впрочем, Рёичи был уверен, что во всех бедах и несчастьях Атсуши виновата дурная наследственность.
Сняв турку с плиты, Рёичи разлил кофе по чашкам, расставил их на подносе вместе с нехитрым набором сладостей и понёс в гостиную.
- А коньячку нет? – с надеждой спросил Атсуши, окидывая взглядом хозяйские дары.
- Нет, – сказал, как отрезал.
- Дааа, с такими родственниками не сэкономишь, – проворчал Сакураи, доставая из внутреннего кармана пиджака фляжку и свинчивая с неё крышечку. По комнате поплыл аромат дорогого коньяка. Толл оживился:
- Ачан, угостишь?
- Нет, – в точности копируя интонацию брата. – Коньячок у меня только аd usum proprium.*
- Жмот, – посетовал огорчённый Толл. – Это у вас в крови.
Атсуши плеснул коньяк в кофе, закрутил крышечку и бережно спрятал фляжку в недрах пиджака. Толл затаил обиду. Сакураи обиду проигнорировал. Толл затаил обиду побольше. Рёичи с тоской подумал о том, что вечер обещает быть длинным.
- Ergo bibamus!** – провозгласил Атсуши и поднял чашку.
- С коньяком только у тебя, – язвительно отозвался Толл, – вот и пей сам. Не впутывай нас с Рё-чаном в эту эгоистичную вакханалию.
У Атсуши задрожали губы, а глаза подозрительно заблестели. Рёичи тяжко вздохнул, поднимая свою чашку. Каждый раз одно и то же: стоит Атсуши выпить, как его тянет на поплакать. Нужно было его срочно отвлечь, во избежание пьяной истерики.
- Так зачем вы пришли ко мне? – поинтересовался Рёичи, заранее зная, что ничего хорошего не услышит. Толл немедленно прекратил сверлить убийственным взглядом Ачана и повернулся к нему.
- Ничего личного, только бизнес, – начал Толл, и Рёичи насторожился. Ягами Толл был его менеджером уже чёрт знает сколько лет и всё никак не оставлял надежду на возвращение своего подопечного в мир музыки. – В общем, звонит мне на днях мой мелкий и говорит – мол, приезжай, и называет адрес. Я собрался и поехал. Приезжаю и вижу…
- Бар, – подсказал Рёичи. Толл удивлённо на него посмотрел:
- Откуда ты знаешь?
- Да у тебя все дороги туда ведут, – хмыкнул Рёичи, бросая беглый взгляд на брата. Тот уже раздумал пускать слезу и с интересом вслушивался в их беседу, неторопливо попивая кофе с коньяком.
- Захожу я, значит, туда, смотрю – сидит мой Юта, а с ним Шинья. Хороший парень, ты его не знаешь, – пояснил Толл в ответ на вопросительный взгляд Рёичи.
- И что они там делали?
- Выпивали и закусывали quantum satis***, – пробормотал Атсуши, с сожалением разглядывая опустевшую чашку. – Это обычное состояние братьев Хигучи.
- И то верно, – согласился Рёичи и сделал вид, что не понимает намёков Сакураи. Атсуши, видя такое равнодушие и душевную чёрствость брата, вздохнул и полез в карман пиджака за фляжкой. Толл сглотнул набежавшую слюну. Сакураи, опрокинув в себя пять крышечек коньяка, ревниво спрятал фляжку в карман. Толл проследил полным тоски взглядом за перемещениями заветного сосуда и продолжил свой рассказ:
- Ну вот, значит, подсел я к ним, мы пропустили по пивку, и тут Ютака говорит: мол, шеф Шиньи народ собирает для своего нового проекта, меня пригласили в качестве басиста, а теперь им нужен хороший вокалист – желательно, с низким, хорошо поставленным голосом. Ну, я намёк сразу понял – сам знаешь, я из понятливых, не зря столько лет в этой сфере кручусь, – и о тебе подумал. Говорю Шинье – мол, есть у меня на примете вокалист отличный, вам такой точно подойдёт. Он так оживился сразу, стал у меня всё расспрашивать, но я ему сказал, что сначала с тобой поговорить должен, а он мне – а приезжайте на прослушивание, там и поговорим.
- И что потом?
- Потом? – Толл почесал в затылке и как-то растерянно оглянулся по сторонам. – А не помню я, что потом было… Ядрёное пивко в том баре оказалось… Юта, демон мелкий, места знает… Но мне Шинья на следующий день позвонил и разговор наш напомнил. День и время сказал, когда прослушивание будет. Надо съездить, Рё-чан, – Толл внимательно посмотрел на Рёичи, отчего тому стало не по себе. Не нравилось ему это всё.
- Ты же знаешь, что я не хочу возвращаться… – начал Рёичи, но молчавший всё это время Атсуши его перебил:
- Сколько можно сидеть в четырёх стенах и зарабатывать на жизнь озвучкой рекламных роликов? С твоим-то голосом! Нет! – воскликнул он, предупреждая возражения Рёичи. – Слышать ничего не хочу! Ты помурлыкал для «Ниссана», потом постонешь для «Тойоты», потом повздыхаешь для «Мазды» – и всё, автопром закончится. А желание кушать каждый день останется. Мне невыносимо смотреть, как ты губишь свой талант. Рё-чан, я прошу тебя, – голос Атсуши обрёл бархатную мягкость, безотказно действуя на Рёичи, – съезди туда. Возможно, это твой шанс вернуться и доказать всем недругам, что тебя рано списывать со счетов. Пусть твои оперные «друзья» подавятся от зависти, когда твоё имя будет греметь по всей стране или, что тоже вполне возможно, по всему миру. Они выжили тебя из труппы, так пусть теперь кусают себе локти, что твой дивный голос поёт не для них. Будь мужчиной, Рё-чан. Дай мне повод гордиться тобой.
Рёичи был в смятении: с одной стороны, идти против своих принципов он никогда не желал, а с другой… Доводы Атсуши имели смысл. Брат никогда ничего не советовал ему просто так. И если в этот проект понадобился именно оперный вокал, то, значит, замышляется что-то поистине грандиозное. Не будет ли он потом жалеть, если откажется?

[Nata-lie]

- Что хоть за проект? – почти сдавшись, спросил Рёичи. Толл оживился и перестал сканировать взглядом пиджак Сакураи.
- Каверы на лучшее из лучшего, что создало человечество в музыке, – торопливо заговорил он. – Куча известных музыкантов и даже камерный оркестр обещает быть.
- И один вокалист? – с подозрением уточнил Рёичи. Толл как-то замялся, но ответил:
- Вроде бы планируют трёх, но я подробностей-то не знаю. Шинья не из тех, кто сразу все карты раскрывает. Съездим завтра, уточним всё, а там и решать будем – участвовать в этом проекте или нет, – рассудил Толл. – Я заеду за тобой в девять.
- Так рано? – удивился Рёичи. Атсуши усмехнулся:
- Шеф этого Шиньи – долбаный трудоголик. Он живёт в студии. Туда хоть в два часа ночи можно приехать – он там будет. Особенно когда его идеи обуревают.
- А ты откуда знаешь?
- Слухами земля полнится, – уклончиво ответил Сакураи и полез в карман. Толл жалобно посмотрел на него, но Атсуши остался твёрд, вливая в себя остатки коньяка и убирая опустевшую фляжку обратно.
- Verus amicus amici nunquam obliviscitur,**** – пробормотал Толл, убивая его взглядом, и запланировал месть.
- Quod licet Jovi, non licet bovi,***** – парировал Сакураи и довольно осклабился. – Ты за рулём, Такаши. А я хочу не только жить, но и сохранить в целости содержимое своего кошелька. Да, кстати, меня завтра с собой взять не забудьте. Утро обещает быть интересным.
- Ладно, Рё-чан, поедем мы. Мне ещё этого алкоголика домой везти, – Толл поднялся и с плохо скрываемым злорадством наблюдал за неуверенными попытками Атсуши с достоинством вырвать своё тело из уютных объятий кресла. Наконец, ему это удалось, и Рёичи, с подобающим брату смирением приняв свою участь, помог несчастному поэту добраться до прихожей. Но тут случилась ещё одна неприятность: коварные туфли категорически не желали покидать уютную квартиру Рёичи, а посему процесс обувания превратился для Атсуши в сущий ад. Туфли расползались от него в разные стороны, как тараканы. Толл с невозмутимым видом стоял у двери, совершенно не горя желанием помочь другу. Его не трогало ни обиженное пыхтение Атсуши, ни его виртуозные проклятия в адрес всех обувных фабрик, ни упоминание представителей семьи Хигучи до седьмого колена. Толл собирался отомстить, и сейчас готов был пожертвовать своим личным временем, наслаждаясь этой маленькой местью. Ибо вид гордого Сакураи, позорно ползающего у него в ногах в попытках поймать неуловимые туфли, проливал бальзам на израненную его чёрствостью душу Толла. От пары крышечек заветного коньяка Атсуши бы не обеднел, а вот Ягами был бы куда добрее и сговорчивее в данный момент.
Первым не выдержал Рёичи. С тяжким вздохом обречённого на пожизненную каторгу он помог Сакураи обуться, за что получил порцию благодарных всхлипываний и объятий, сдал его Толлу на поруки и выпроводил утомившую его парочку за дверь. Вернувшись в гостиную, он устало упал в кресло, ещё помнившее плавные изгибы сакураевского тела, и взял в руки журнал. Нагло ухмыльнулся прямо в полные беспросветной тоски глаза Мориоки:
- Ну что, готов услышать обо мне?

* * * * *

В машине Атсуши повернулся к Толлу и, с трудом фокусируя на нём взгляд, спросил заплетающимся языком:
- Журнал у него на столе видел?
- Видел, – лаконично отозвался Ягами, не отрываясь от управления автомобилем. Атсуши удовлетворённо покивал, отчего Толлов стало двое, и протянул задумчиво:
- Врёт он всё, Такаши. Просто гордый до ужаса. А Кена жалко.
- Угу, – подтвердил Толл и притормозил у светофора. Сакураи длинно и тоскливо вздохнул:
- Он нас убьёт, когда узнает правду. Тебе-то всё равно уже, ты старик, а я ж ещё и не жил совсем…
Толл бросил на Атсуши уничтожающий взгляд и хотел что-то сказать, но светофор услужливо загорелся зелёным, и Ягами снова сосредоточился на дороге. Сакураи повозился немного, пару раз всхлипнул для приличия и заговорил снова:
- Это будет взрыв сверхновой, ты же понимаешь? У тебя нет на примете бункера какого-нибудь, чтобы там переждать катаклизм?
- Бункер ему… – злобно пробормотал Толл, лихо заруливая во двор дома Сакураи. – Нет уж, дружок, отсидеться в тихом местечке я тебе не дам. Вместе эту кашу заварили – вместе и расхлёбывать будем. Кена ему жалко… Ладно, – смягчился он, глядя на сжавшегося в пассажирском кресле Атсуши, – не переживай, Ниикура всё разрулит.
- Уверен? – против этих глаз Толл устоять не мог. По сравнению с ними тот мультяшный кот нервно курит в сторонке.
- У Ниикуры не забалуешь, – успокоил он Сакураи. – Уж я-то его хорошо знаю.
- Рё-чан нервный, – напомнил Атсуши. – Психовать будет.
- Ничего, Ниикура ему пару штрафов впаяет – живо психовать разучится, – недобро усмехнулся Толл. – Пойдём, пьянь, я тебе помогу до квартиры добраться без приключений.
Сакураи покорно кивнул, выбрался из машины и повис на Ягами. Они пересекли маленький дворик и скрылись за подъездной дверью.
- Вот видишь, – приговаривал Толл, помогая Атсуши подняться по ступенькам и открывая дверь квартиры, – пригодился старичок-то… Эх, молодёжь, ни черта пить не умеете…
__________________________________________
* – для собственного употребления.
** – итак, выпьем!
*** – сколько влезет, вдоволь.
**** – истинный друг никогда не забывает друга.
***** – что позволено Юпитеру, не позволено быку.

[Nata-lie]

Глава 2.

Студия, вопреки всем устоявшимся правилам, находилась вовсе не в центре Токио, а в Сайтама, и этот момент Рёичи уже не понравился. Мотаться каждый день туда-обратно – удовольствие ниже среднего. Он даже хотел высказаться по этому поводу, но Толл был с утра совершенно неразговорчив и хмур, а Сакураи после вчерашнего вообще тихо догорал в пассажирском кресле. Однако близость парка Омия, куда, как выяснилось, выходили окна студии, несколько примирила Рёичи с судьбой.
В здании было непривычно тихо, и Рёичи подумал, что дела тут идут не очень, но качество ремонта и вышколенность персонала доказывали обратное. Секьюрити, выражающий на своём квадратном лице последнюю степень счастья от лицезрения столь важных персон, счёл своим долгом лично проводить дорогих гостей к шефу.
- Доброе утро, Ниикура-сан! – заулыбался Толл с порога. Атсуши поморщился от слишком громкого, по мнению его головной боли, голоса друга, но попытался изобразить на своём лице слабое подобие улыбки. Рёичи упорно молчал, рассматривая странного, на его взгляд, типа весьма сомнительной наружности. Волнистые волосы с мелированными проблесками, очки в роговой оправе, бородка дурацкая какая-то, футболка, по которой не поймёшь – то ли она растянута ещё со времён уроков физкультуры в средней школе, то ли это задумка дизайнера-кретина, и руки, расписанные татуировками, как жостовский поднос. И морда. Точно морда. Высокомерная до неприличия. Морда человека, знающего себе цену. Это и есть продюсер-сан?
- Утро, джентльмены, – в высшей степени приятным низким голосом ответствовал странный тип. – Проходите, присаживайтесь. Как здоровье, Сакураи-сан?
- Мммммм… – красноречиво простонал Атсуши, забывший дома заветную фляжку и страдающий от жесточайшего сушняка, и упал на диван.
Ниикура подъехал на своём кресле к дальней стене кабинета, позвякал ключами и вернулся, держа в руках две запотевшие бутылки пива. Толл шумно втянул носом воздух.
- Кто рулевой? – осведомился Ниикура. Сакураи с готовностью опытного ябеды ткнул пальцем в Ягами, не сводя зачарованного взгляда с бутылок в руках Ниикуры. Продюсер-сан выразил на своём лице сочувствие и отдал пиво Атсуши.
- Не ты ли душу оживишь?
Не ты ли ей откроешь тайны?
Не ты ли песни окрылишь,
Что так безумны, так случайны?

О, верь! Я жизнь тебе отдам,
Когда бессчастному поэту
Откроешь двери в новый храм,
Укажешь путь из мрака к свету!..

Не ты ли в дальнюю страну,
В страну, неведомую ныне,
Введёшь меня – я вдаль взгляну
И вскрикну: «Бог! Конец пустыне!»* – с чувством продекламировал Сакураи и припал к вожделенному источнику. Толл заворожённо наблюдал за движениями кадыка Атсуши и проклинал дорожную полицию, не позволяющую управлять автомобилем в состоянии алкогольного опьянения.
- Не стоит благодарностей, Сакураи-сан, – вежливо отозвался Ниикура и повернулся к Рёичи. – Эндо-сан, я полагаю?
- Да, – коротко и ясно. Если этот тип думает, что Рёичи будет лебезить перед ним, то он глубоко ошибается.
- Красивый, – донёсся со стороны дивана тихий голос. Эндо замер, не решаясь туда посмотреть. Начинается… Опять никто не видит за красивым фасадом сложной, мятущейся и прекрасной души.
- Да мне плевать, – пожал плечами Ниикура. – Я ж не спать с ним собираюсь, а работать. Мне важны голос и наличие мозгов, а остальное – забота Фотошопа.
Рёичи задышал глубже, стараясь успокоиться. Ему здесь уже не нравилось. Но сбегать позорно – это не по-самурайски. Нужно с честью выдержать нелёгкое испытание.
- Я послушал Ваши старые записи, но вот из нового ничего сильнее озвучки рекламы «Ниссана» я не нашёл, к сожалению, – Ниикура позволил себе усмехнуться, и Рёичи его почти возненавидел в этот момент. Он полыхнул взглядом в сторону продюсера, но наткнулся на такую броню в ответном взгляде, что моргнул от неожиданности и смазал эффект. Усмешка Ниикуры стала смахивать на чеширскую.
- Я в последнее время веду несколько затворнический образ жизни, – сухо пояснил Рёичи, – и ничего нового не записываю.
- Печально, печально, – покачал головой Ниикура. – Печально, но поправимо. Надеюсь, Вы продемонстрируете нам, Эндо-сан, свои возможности?
- Отчего же не продемонстрировать, Ниикура-сан? – начал заводиться Рёичи. – С удовольствием.
- Вам нужно распеться? – вежливость продюсера зашкаливала. Эндо сверкнул глазами, встречая в ответ неприкрытый вызов, и склонил голову. Противник оказался неожиданно сильным.
- Если можно, – обманчиво покорно. Ниикура улыбнулся:
- Разумеется. Шинья, проводи.
С дивана поднялось бесплотное существо и, сделав Рёичи знак следовать за ним, поковыляло к двери, сильно прихрамывая. Эндо с жалостью оглядел существо, но пошёл следом. Продюсер-сан проводил взглядом кандидата в вокалисты и обернулся к сидящей на диване парочке.
- Полегчало, Ачан? А братец-то у тебя – огонь.
- Не то слово, Каору-кун, – согласился Атсуши, чувствующий себя почти человеком. – А ты всегда холодное пиво в кабинете держишь?
- С тех пор, как Шинья повадился таскаться со всякими старыми алкоголиками по барам, – да.
- Он тебе голос раздобыл, а ты так несправедлив к нему, – обиделся Толл на «всяких». – Ради тебя и твоих проектов он печенью рискует, а ты жесток и бесчувственен.
- Ну-ну, поговори ещё, – усмехнулся Ниикура. – Спаиваете мальчишку.
Толл проворчал что-то неразборчивое, но Каору прервал его:
- Ну что, предлагаю посмотреть и послушать Эндо-сана.
Они прошли в комнату звукоинженера и расселись перед пультом. Через стекло было видно, как распевается Рёичи. Ниикура с интересом наблюдал за певцом и делал какие-то пометки в блокноте. Атсуши оглянулся по сторонам, заметил Шинью, сидящего с нотными листами на диванчике, и спросил:
- А Хидэ где?
- У него выходные пока, – рассеянно ответил Каору и потянулся за наушниками. – К родителям поехал. Потом будет не до поездок, сам понимаешь.
Рёичи распевался. Он и подумать не мог, что испытает столько эмоций, едва зайдя в комнату для записи – полузабытых, но таких приятных… Голос лился, выпущенный на волю, и руки отчего-то дрожали. Сколько бы он ни бегал от себя, музыка – вот его призвание. И уже плевать, что Ниикура слишком странный, главное – микрофон и свободный от всех запретов голос.
- Каору, долго ещё? – проныл Сакураи через сорок минут и подёргал Ниикуру за рукав безразмерной футболки. Тот снял наушники и оглянулся на Атсуши:
- Пусть поёт. Ты же видишь, что ему это в радость. Такой голос в клетке держали, сволочи! – неожиданно рявкнул он, и Сакураи сдуло обратно в кресло. Ниикура удовлетворённо кивнул и снова нацепил наушники. Атсуши повздыхал, пару раз оглянулся на хмурого Толла, что-то усиленно порешал про себя и пантерой метнулся к диванчику, на котором сидел Шинья.
- Подвинься чуток, Шин-чан, – обворожительно улыбнулся Сакураи, скинул туфли, свернулся клубочком на диване и задремал. Шинья молча поднялся, прохромал в соседнюю комнату и вернулся, неся в руках плед. Укрыл Атсуши и снова уселся на своё место, утыкаясь в ноты. В студии мирно тикали часы, спал утомлённый Сакураи, о чём-то напряжённо думал Толл, читал Шинья, кивал головой в такт песням Ниикура и распевался Рёичи. Шли последние минуты идиллии.

[Nata-lie]

В бренный мир Эндо вернулся через полтора часа, уставший, но счастливый, и с порога спросил Ниикуру:
- Ну что, я подхожу?
- Несомненно, Эндо-сан, – улыбнулся продюсер и жестом фокусника извлёк откуда-то папку. – А я тут сразу и контрактик набросал. Не желаете взглянуть?
Рёичи беспомощно оглянулся на Толла – он совсем отвык от всех этих бумажных дел. Ягами встрепенулся, нацепил на лицо умное выражение и протянул руку:
- Позвольте мне, Ниикура-сан.
Каору вложил в протянутую руку папку и вопросительно посмотрел на всё ещё стоящего в дверном проёме Рёичи. Эндо хотел ответить продюсеру гордым и надменным взглядом, но тут спящий Сакураи тоненько засвистел носом и испортил момент.
- Надо обсудить детали, – веско произнёс Толл. Ниикура кивнул, и они вместе вышли. Рёичи потоптался на месте – пройти и присесть ему вроде бы не предлагали, а стоять он уже устал. Атсуши нагло дрых, так что помощи от него ждать не приходилось. Наконец, Шинья оторвался от изучения нот и обратил свой взор на маячащего в дверях Рёичи:
- Проходите, Эндо-сан, не стесняйтесь. Теперь это Ваше место работы.
- Спасибо… – а вот фамилию этого бестелесного создания Рёичи не знал. Как не знал и его положение в этой студии. Кто он такой? Помощник Ниикуры?
- Терачи Шинья, драммер, – видя замешательство Эндо, представилось создание. «Ёб твою мать!» – в сердцах подумал Рёичи и мысленно сплюнул в сторону продюсера. – «Нашёл драммера, бля! Оно же на ногах не стоит!»
«Оно», отложив ноты на задницу спящего Сакураи, словно это была не часть тела живого человека, а кофейный столик, протянуло лапку для рукопожатия. Эндо осторожно взял тонкую кисть и едва не задохнулся: хватка у существа оказалась железная.
- Вы не бойтесь, со своей работой я справляюсь прекрасно, – заверил Шинья и отпустил побелевшую конечность Рёичи. Эндо кивнул и опустился в кресло звукоинженера, растирая пострадавшую кисть.
- А кто ещё будет работать в этом проекте? – как бы невзначай поинтересовался он. То, что Ниикура точно ничего не скажет, он знал наверняка. А вот Шинью можно было и поспрашивать.
- Я буду, – ответил Терачи. – Хигучи-сан на басу. С остальными претендентами ведутся переговоры.
- Понятно, – вздохнул Рёичи. Толл был прав – Шинья оказался скрытным типом. Впрочем, это неудивительно, если принять во внимание тот факт, что его боссом является Ниикура. Кстати, об этом… – А Вы давно работаете с Ниикурой-саном?
- Со второго февраля тысяча девятьсот девяносто седьмого года, – без запинки ответствовал Терачи.
Рёичи развернулся в кресле и уставился на него во все глаза. Да он пожизненник! И, похоже, ещё и мазохист, раз никуда не ушёл. Или это Ниикура ему ноги перебил, чтоб не улетел? Эндо хихикнул про себя – интересно будет посмотреть на этого Терачи за работой. Шинья забрал ноты, поправил плед на Атсуши и потерял интерес к Рёичи.
За дверью послышались голоса, и в комнату заглянул Толл:
- Пойдём, подписать контракт надо, если ты не передумал.
В кабинете Ниикуры, расписавшись в нескольких экземплярах контракта, Рёичи уточнил:
- Когда работа начнётся?
Ниикура пожал плечами.
- До конца недели мне все должны дать окончательный ответ, а со вторника, пожалуй, и начнём.
- Почему не с понедельника? – удивился Эндо. Странные они тут все.
- Потому что после выходных Хигучи-сан вряд ли будет способен к плодотворной работе, – ядовито отозвался Ниикура и посмотрел на Толла. Тот сделал отсутствующий вид. – Я позвоню Вам, Эндо-сан. Сначала состоится собрание, где мы все познакомимся и определим план работы на ближайшее время. А сейчас, если у Вас больше нет вопросов, можете наслаждаться последними днями свободы. Если хотите, Сакураи-сана мы сами отвезём домой, когда он соизволит проснуться.
Рёичи поклонился и вышел, прихватив обрадованного предложением Ниикуры Толла. Тогда он не обратил на слова продюсера внимания и впоследствии очень жалел об этом.
А уже на следующий день орал в телефонную трубку, не жалея собственного голоса и ушей собеседника:
- Ты, старый идиот, куда меня завлёк, а? Ты хоть знаешь, кто такой этот Ниикура? От него же его собственная группа в ужасе разбежалась! Вокалист сначала чуть коньки не отбросил, а потом просто слинял в сольный проект! Гитарист удрал на телевидение и ведёт там развлекательное шоу, горя не зная! Басист вообще в модельеры подался, не выдержав давления со стороны Лидера группы! Один драммер остался, да и тот пришибленный какой-то! Зомбированный, не иначе! Ты совсем мозги пропил, что ли? – разорялся Рёичи, с ненавистью глядя на высокомерную морду Ниикуры на экране ноутбука. – Разрывай контракт к чёртовой матери, пока ещё не поздно! Мне хватило одного собственника на всю оставшуюся жизнь! Нахрен мне второй?..
- Поздно, Рё-чан, – зашелестело в трубке. – Соскочить не получится. Проект запущен, а живых Ниикура не отпускает.
- Свооооолочь… – простонал Эндо и швырнул телефон в кресло. Надо было сначала всё разузнать, а уж потом соглашаться на прослушивание. Но эти два мерзавца просто не оставили ему времени на уточнение деталей! Они давили на него! Они покушались на его свободу! Они втоптали в грязь его право выбора, предусмотренное Конституцией! Они… они… они…

* * *

Сакураи с тревогой всматривался в потерянное лицо Толла.
- Ну что там? Что? – шёпотом спросил он. Ягами аккуратно положил телефон рядом с собой, схватил со стола початую бутылку виски и припал к горлышку. Когда он оторвался от бутылки, Атсуши с восторгом и благоговением выдохнул: – Надо было в молодости на тебя западать. Но кто ж знал…
- Никто, – согласился Толл и вытер губы ладонью. – Бесится наш Рё-чан. Почитал про Ниикуру. Конечно, что хорошего про него могут написать? Злой и жестокий самодур. Группу запахал насмерть. А то, что это не группа, а стадо идиотов и раздолбаев, никто не пишет.
- У него семья есть? – спросил Сакураи, наливая в стакан виски и бросая туда лёд. – Чёрт, наоборот же надо… А, ладно, в желудке всё равно перемешается.
- У кого семья? У Ниикуры? Да он женат на музыке! – загоготал Толл, налегая на курочку в соусе карри, приготовленную Ачаном в качестве извинения за недостойное поведение в студии. – Скажешь тоже – семья… Кстати, Кен дал официальное согласие на участие в проекте. Ниикура сказал, что как только он упомянул имя Рёичи, Мориока принял охотничью стойку и согласился на всё и сразу.
- Отлично! – потёр руки Сакураи. – Вот только жить нам осталось недолго – до вторника.
- Это ли не повод выпить? – вопросил Толл, разливая остатки виски. Атсуши серьёзно взглянул на друга поверх ободка стакана и молвил:
- Alea jacta est**.
_______________________________________________
* - стихотворение А.А.Блока «Неведомому богу».
** - жребий брошен.

[Nata-lie]

Глава 3.

Ранним утром вторника злой, не выспавшийся и взвинченный Рёичи ехал в машине к месту встречи участников проекта. В салоне висело гнетущее молчание – Эндо принципиально не желал разговаривать ни со своим менеджером, невозмутимо управлявшим автомобилем, ни со своим братом, мучительно трезвым, а оттого хмурым и невесёлым. Дорога до Сайтама показалась Рёичи бесконечной, и когда машина, наконец, припарковалась у студии, он с облегчением выскочил на улицу. Погребально настроенные спутники вышли следом.
В гробовом молчании они пересекли дорожку, ведущую ко входу, и Эндо уже занёс ногу на ступеньку, как мимо него, весь в каких-то совершенно невероятных дизайнерских лохмотьях со стразами и цепочками, напыщенный и важный, как созревший хрен, пронёсся незнакомый мужчина. У самых дверей он обернулся, послал опешившему Рёичи воздушный поцелуй и скрылся в здании.
- Твою мать, – вырвалось у Эндо. – Что это было?
- Маэстро Сугихара это был, – сообщил Толл и поправил внезапно начавший его душить галстук.
- Да он меня чуть с ног не сбил! – возмутился Эндо. – И даже не извинился!
- Как это – не извинился? – искренне удивился Сакураи. – А воздушный поцелуй?
- Это извинение? – опешил Рёичи. – Вот эта похабщина – это извинение?
- В его случае – да, – кивнул Сакураи. – А что тебе не нравится? Обходительный такой мужчина…
- И что, срабатывает? – насмешливо осведомился Эндо. Атсуши совершенно серьёзно кивнул:
- Без вариантов.
- Со мной этот номер не пройдёт! – заявил Рёичи, ставя в уме галочку против пункта под названием «маэстро Сугихара. Научить гада хорошим манерам».
- Если благородные доны выяснили всё, что хотели, то не соблаговолят ли они освободить дорогу рвущимся к славе? – раздался звонкий голос, и Рёичи обернулся. Двое мужчин терпеливо ждали, когда же смогут войти в здание. Один из них нежно улыбался, глядя на Эндо, а второй смотрел исподлобья и дружелюбным вовсе не выглядел. Рёичи кивнул и посторонился. Нежно улыбающийся мужчина вежливо поклонился и прошёл в студию, увлекая за собой своего спутника.
- Где-то я его уже видел, – пробормотал Эндо, напрягая память.
- Кавамура Рюичи, второй вокалист проекта, – приблизил собственную смерть Толл и отодвинулся от Рёичи на безопасное, по его мнению, расстояние. – И гитарист его, Иноран.
- Чей гитарист? – не понял Рёичи.
- И Кавамуры, и проекта, – пояснил Толл и отступил ещё на пару шагов. – Они друзья закадычные, постоянно вместе.
- Спят тоже вместе? – зло спросил Эндо, чувствуя, как внутри всё закипает. Он вспомнил этого Кавамуру, и где его видел – тоже.
- Нет, Кавамура женат, у него сын маленький, – терпеливо объяснил Толл и ослабил узел галстука. – Так что просто друзья.
- Второй вокалист, говоришь? – якобы задумчиво протянул Рёичи и полоснул взглядом своего менеджера. Ягами достал из кармана носовой платок и промокнул лоб. – Вот этот проклятый попсарь, сладкоголосый, мать его, херувим, актёришка недоделанный – вокалист проекта? Мой, так сказать, напарник? Коллега по цеху? – Эндо наступал на Толла, а тот кивал и пятился к дверям. – И я должен буду с ним вместе петь? Прямо вот вдвоём? В одной комнате? Да ты охренел! – взорвался Рёичи и кинулся на менеджера, но чьи-то руки перехватили его за талию и переставили в сторону, как статуэтку на комоде.
- Остынь-ка, мальчик, – посоветовал ему незнакомый мужчина, чуть повыше его самого, в тёмных очках, белой рубашке и драных джинсах, не убирая, впрочем, своих рук с его талии. – Если тебя что-то не устраивает, зачем соглашался участвовать?
- Я тогда ничего не знал, – обиженно ответил Рёичи и надулся. – Мне не говорили, кто ещё будет в проекте.
- Но это же не повод устраивать драку в общественном месте, – резонно заметил мужчина и отпустил пристыженного Эндо. – Может, сначала хотя бы внутрь зайдём? Нас наверняка уже ждут.
Рёичи кивнул и покорно пошёл за мужчиной, забыв на время и про Толла, и про Атсуши. Некрасиво получилось… Оставалось надеяться, что продюсер-сан об этой вспышке ничего не узнает, иначе… О том, что может быть, если продюсер-сан узнает об этом инциденте, Эндо даже думать не хотел, вспоминая всё, что вычитал в Интернете про Ниикуру.

[Nata-lie]

Перед дверями, за которыми слышался гул голосов, мужчина остановился, снял тёмные очки и протянул Рёичи руку:
- Такигава Ичиро, – представился он. – Или попросту Цайфер.
- Эндо Рёичи, – пожал протянутую руку и, с раскаянием глядя в тёмные глаза напротив, добавил: – Прошу простить меня за эту ситуацию.
- Эндо-сан? – переспросил Такигава и многообещающе улыбнулся: – А у меня на Вас планы.
Рёичи побледнел и отшатнулся. Он не горел желанием узнавать подробности этих планов и вообще хотел отсюда исчезнуть как можно быстрее. Ему всё больше и больше здесь не нравилось. Этот Цайфер явно ненормальный. Кто он вообще такой?
- Ой, ребята, вы уже тут? А почему не заходите? Там уже почти все собрались! – из кабинета вылетел маленький вихрь и затараторил, вертя головой от одного собеседника к другому. – Цайфер, дружище, привет! Как Тетсу?
- Ты мне зубы не заговаривай, Юта, – ласковым голосом начал Такигава. – И ты, Толл, не прячься за Атсуши. Я ваши штучки знаю. Ниикура на вас давно зуб имеет, а теперь и я, пожалуй, присоединюсь к нему. Мне в группе драммер с трясущимися руками не нужен. И если вы, братцы-алкоголики, Тетсу ещё раз так напоите, вам несдобровать. Утоплю в сортире. Обоих, – Такигава стремительно обернулся к подозрительно тихому Атсуши и добавил: – И тебя, Ачан, тоже – за компанию.
Братья Хигучи опустили головы и виновато завздыхали. Атсуши привычно потянулся к карману, но вовремя опомнился и спрятал руку за спину. Эндо непонимающе смотрел на них и никак не мог взять в толк, что тут происходит. Похоже, эти два мерзавца прекрасно знают всех участников проекта… Над этим стоило поразмыслить, но двери распахнулись, и зычный голос Ниикуры призвал задержавшихся к себе. Проштрафившиеся братья Хигучи уныло поплелись внутрь, за ними двинулся несправедливо обиженный Атсуши, а Такигава услужливо придержал дверь и пропустил вперёд Рёичи со словами:
- Чтоб не вздумал сбежать, мальчик. Ты мне ещё понадобишься.
Вокруг длинного стола, стоящего в кабинете, уже сидели участники проекта – не все, конечно, судя по имеющимся свободным местам. Рёичи подчёркнуто вежливо поздоровался с Ниикурой и занял ближайший свободный стул. По правую руку от него сел Цайфер, чуть дальше расположился напыщенный хрен Сугихара, напротив нежно улыбался Кавамура, смотрел исподлобья Иноран и вертелся, как ужаленный, Ютака. Место слева было пока не занято. Рёичи надеялся, что туда усядется Атсуши или Толл, но Ниикура простёр длань, указывая им места рядом с потусторонним Терачи и каким-то не известным Эндо мужчиной. Рёичи начал нервничать – такая расстановка сил его не устраивала, но качать права в присутствии Ниикуры он пока что опасался. Да и соседство Такигавы несколько охлаждало пыл.
Дверь внезапно распахнулась, и в кабинет влетел фейерверк. Эндо поморгал, но это не помогло: тропическое буйство красок никуда не делось, а сорвало с головы цилиндр и раскланялось во все стороны, тряся многочисленными рюшами и распространяя аромат дорогого французского одеколона:
- Прошу меня простить за опоздание. Я так виноват перед столь высоким обществом, что просто не могу найти оправданий своему ужасному поступку. Если высокое общество позволит, я могу спеть для него и, надеюсь, тем самым смягчу непременно ждущее меня наказание.
Высокое общество бурно зааплодировало, и Рёичи с ужасом понял, что этот безумный попугай – третий вокалист проекта. Он почувствовал, как у него слабеют конечности.
- Ниикура-сан, что прикажете-с? – обратился к продюсеру попугай, и Эндо испугался, что сейчас это пугало будет петь. Нет, разумеется, рано или поздно это всё равно должно будет случиться, но сегодня Рёичи не был морально готов к подобным эксцессам.
- Ямада-сан, успокойтесь, мы ещё не начинали. Проходите, присаживайтесь, а спеть Вы нам всегда успеете, – мягко ответил Ниикура, и чокнутый тропический вихрь, прижимая к груди цилиндр и раскланиваясь во все стороны, уселся на свободный стул рядом с Рёичи.
- Миль пардон, – обезоруживающе улыбнулся он и пристроил на столе свой головной убор. Эндо с опаской покосился на вершину шляпного искусства: чёрный плюшевый цилиндр, украшенный букетиком фиалок, – видимо, дань весне – гордо высился на столе возле его локтя и нагло отвлекал внимание на себя.
- Ну, и где его черти носят? – громко спросил Ниикура, постукивая ручкой по столешнице, и Рёичи даже не успел открыть рот, чтобы спросить, кого именно, как на пороге возник тот, имя которого было под запретом в его доме. Кен Мориока собственной персоной. Всё такой же изящный и чертовски притягательный. По крайней мере, Рёичи не мог отвести от него глаз, хотя и понимал, что это – контрольный выстрел Ниикуры в его голову. Преднамеренно или нет, Эндо не знал, но факт оставался фактом: Кен стоял на пороге и ждал приглашения войти. Как участник проекта. Проекта, который совершенно точно сведёт Рёичи в могилу.
- Каору-кун, прости, Тсучия позвонил, старый чёрт, еле отвязался от него, – на одном дыхании выпалил Мориока и скользнул взглядом по присутствующим. Увидев Эндо, он застенчиво улыбнулся и кивнул. Рёичи гордо вздёрнул подбородок и отвернулся. Мориока сразу сник и бочком пробрался на единственное свободное место – возле Ютаки.
- Ну что, господа, все в сборе, можно и начинать, – поднялся Ниикура. – Прошу достать свои планнеры, ручки и конспектировать моё выступление.
Народ зашевелился, доставая названные продюсером предметы, и приготовился внимать. Рёичи почувствовал себя несколько неуютно. У него с собой не оказалось ни блокнота, ни ручки, и он сидел, упорно глядя в стол.
- Эндо-сан, а Вы что, не готовы сегодня? – строго спросил Ниикура, чем разозлил Рёичи до крайней степени. Он ему что, школьник сопливый?
- А может, у меня феноменальная память, – огрызнулся Эндо, но, напоровшись на тяжёлый взгляд господина продюсера, сразу сник.
- Qui scribit, bis legit*, – нараспев произнёс Сакураи и обвёл трезвым взглядом присутствующих.
- Я записываю, Ниикура-сан, – вмешался Толл. – Так надёжнее будет.
- Хорошо, – величественно кивнул продюсер-сан. – Для начала я хотел бы поблагодарить всех за то, что согласились участвовать в этом проекте, несмотря на занятость. Поверьте, я очень это ценю. А работы у нас с вами очень много: я подготовил целый список произведений, на которые хотел бы сделать каверы. Копии вы сейчас получите, дома просмотрите, подумаете и завтра внесёте свои предложения. Но спешу вам сказать: критику принимаю только обоснованную. Вариант «мне не нравится эта песня» не пройдёт. Аранжировками буду заниматься я вместе с Ичиро и Сугизо, но если кто-то ещё решит нам помочь, будем только рады. Вокалистам хочу сказать одно: на время работы в проекте личные амбиции и антипатии можете аккуратно свернуть в трубочку, засунуть себе в задницу и наслаждаться приятным зудом.
Сидящий рядом с Рёичи Цайфер громко заржал и показал большой палец. Кавамура укоризненно покачал головой:
- Каору-кун, ты как скажешь… А вдруг у кого-нибудь из присутствующих психика неокрепшая?
- Вот и окрепнет, – подал голос Иноран, не сводя влюблённых глаз с Цайфера. – Слабакам тут делать нечего.
Рёичи вспыхнул – ему показалось, что намекали на него, хотя вслух его имя никто не произнёс. И эти два мерзавца слишком далеко от него – не поддержат. Он поднял голову и столкнулся с выводящей из себя нежной улыбкой сладкого, как патока, Кавамуры. Омерзительно. Рёичи передёрнул плечами и продолжил полировать взглядом столешницу.
- И позвольте представить вам нашего замечательного и совершенно неконфликтного звукоинженера, Хошино Хидэхико, – Ниикура указал на мужчину, рядом с которым прочно обосновались два мерзавца. Эндо окинул взглядом суперспециалиста, не нашёл в нём ничего примечательного и снова уставился в стол, совершенно не слушая разглагольствования продюсера. Всё, что надо, ему потом перескажет Толл.
- И ещё, господа вокалисты, – повысил голос Ниикура, и Рёичи отвлёкся от созерцания столешницы, – хочу сказать вот что: мировые хиты и оперные арии должны будут звучать на языке оригинала, и я не позволю, чтобы, например, вместо божественной итальянской речи слушатели получили невнятный набор булькающих звуков. А посему мною единогласно было принято решение нанять для вас человека, в совершенстве владеющего несколькими языками. Сакураи-сенсей, прошу Вас.
Атсуши поднялся, получил порцию аплодисментов и, довольный, хоть и трезвый, сел на место. Больше Рёичи не слышал ничего из пламенной речи господина продюсера. Он был просто уничтожен, растоптан, смешан с грязью. Они всё знали с самого начала – это же очевидно! Но ведь не дураки же, должны понимать, что он их просто убьёт, когда узнает. Рёичи скользнул взглядом по неразлучной парочке мерзавцев и интриганов и едва сдержал усмешку: так вот почему они сегодня вырядились, как на похороны. Чувствовали, что смертный час близок. Но так неинтересно, нет. Он их помаринует ещё немного, чтобы понервничали, осознали ошибки свои и раскаялись. А он подумает – убивать их или просто немного покалечить.
____________________________________________________________________
* – кто пишет, тот дважды читает; кто записывает, тот лучше запоминает.

[Nata-lie]

* * *

- Мерзавцы!!! – голосом Рёичи надрывался автоответчик в квартире Толла. Возле телефона сидели Ягами и Сакураи и слушали вопли Эндо, но снимать трубку не рисковали. – Скоты проклятые!!! Вы куда меня заманили, а? Вы же знали остальных вокалистов! Какого чёрта я должен участвовать в этом фарсе?! Попсарь Кавамура – отвратительный, слащавый, липкий и… и… и ещё этот Иноран его, волком на всех глядящий!..
- Неправда, – тихо возразил Сакураи. – На Рюи-чана и Цайфера он смотрит по-другому.
Толл согласно кивнул. Автоответчик продолжал заливаться:
- А Ямада! Вы вообще знаете, да, кто это? Шансонье, бля!!! Уличный торговец пирожками!!! Гаер опереточный!!! Рррррррр… - зарычал Эндо, и рука Атсуши невольно потянулась к заветной фляжке. Толл покачал головой и налил им по стопарику.
- Вздрогнем? – шёпотом спросил он. Сакураи схватил стопку, чокнулся с Ягами и опрокинул содержимое в себя.
Автоответчик, вдоволь нарычавшись, заговорил чуть тише:
- А за Кена вообще отдельное спасибо! Нарочно, да, подстроили? Вот и будете теперь каждый день со мной в Сайтама ездить и смотреть, чтобы я не убил его! Только поэтому вы пока живы. Но когда проект закончится, вам не поздоровится, обещаю. Особенно тебе, Ачан. Брат называется, блядь!
В автоответчике что-то щёлкнуло, и в комнате воцарилась тишина. Атсуши тяжело вздохнул и жалобно посмотрел на Толла:
- Ты же меня не бросишь, Ании-чан?
Ягами похлопал его по плечу и ободряюще улыбнулся:
- Я друзей не бросаю.

[Nata-lie]

Глава 4.

Рёичи сидел в комнате звукоинженера, наблюдая за Ямадой, записывающимся в данный момент, и ждал своей очереди. Ниикура даже работал не как все – чего стоила одна его привычка собирать всех сразу, а не записывать тех же вокалистов по отдельности. Он что-то вещал про командный дух и прочие пафосные и глупые, по мнению Эндо, вещи, но спорить с упёртым господином продюсером было себе дороже. Рёичи считал, что Ниикура-сан нарочно подобрал наименее подходящих друг другу людей, чтобы позабавиться.
Маэстро Сугихара, к примеру, был настолько возвышен, что под ноги себе лишний раз посмотреть не удосуживался. Не то чтобы это мешало маэстро Сугихаре жить, но вот лично Эндо жизнь портило изрядно, потому что он неоднократно уже был сбит с ног стремительным ходом маэстро. Впрочем, воздушными поцелуями он тоже был осыпан с головы до пят. Научить гада хорошим манерам пока что не получалось, и Рёичи очень злился по этому поводу – ну, не привык он отступать перед трудностями и намеченными планами!
Господин Цайфер питал нездоровую страсть к фиолетовому цвету и змеиной коже. Жуткие перчатки господина Цайфера доводили Рёичи до бешенства, но выступать против них открыто Эндо пока не осмеливался, ибо свои планы на него господин Цайфер не отменял. А спор с ним непременно привёл бы к озвучиванию этих самых коварных планов, сути которых Рёичи даже знать не желал, хотя и заранее не сомневался в их коварности. А фиолетовые гитары господина Цайфера были похожи одна на другую, как две капли воды, если не считать сколов разной степени давности, и совершенно загоняли в тупик.
Иноран же, хоть и слегка оттаял и уже не смотрел на всех, как на врагов народа, впал в другую крайность: он не видел никого, кроме господина Цайфера и Кавамуры. На коленки господина Цайфера, вызывающе проглядывающие сквозь прорези джинсов, Иноран медитировал в свободное от гитарных партий и разговоров с Кавамурой время, чем вызывал раздражение Рёичи. Как будто, кроме коленок господина Цайфера и слащавой морды Кавамуры, во всей Вселенной никого не было!
Терачи Шинья оказался весьма неплох как драммер, но смотреть на то, как он ходит, без слёз было невозможно. Кроме того, Рёичи искренне сомневался в том, что злобный господин продюсер когда-нибудь кормит это чахнущее на глазах создание. То, что Терачи до сих пор не захирел окончательно, объяснялось, по мнению Эндо, только регулярным хождением по барам, где, помимо выпивки, подаётся и закуска. Оживал Терачи исключительно за установкой, а всё остальное время пребывал в каком-то другом измерении.
Ютака же был просто идиотом, перманентно радующимся шилу в собственной заднице. Он был вездесущ, как комар, и так же надоедлив. А ещё он постоянно сосал медиаторы, потом включался в разговор, забывая о медиаторе во рту, и очень веселился, когда невольно выплёвывал несчастный плектр. Рёичи подозревал, что половину своих гонораров Ютака тратит на покупку медиаторов.
Неподалёку Кавамура тихо, но очень старательно проговаривал заданные Сакураи-сенсеем итальянские слова, но Рёичи упорно его игнорировал. Тактика «я тебя не вижу, а значит, тебя не существует в природе» в отношении Кавамуры пока срабатывала, но надолго ли хватит этого самовнушения, Эндо не знал. Впрочем, Ямада Коси его тоже не устраивал. У господина продюсера оказался извращённый вкус, особенно в подборе вокалистов для своего проекта, который Эндо уже тихо ненавидел.
Рёичи покосился на цилиндр Ямады, гордо возвышающийся на одном из студийных мониторов – редкостное, по мнению Эндо, святотатство, – но вслух ничего говорить не стал. Цыганско-цирковому имиджу Коси не изменял ни при каких обстоятельствах, а на попытку Рёичи сделать замечание по поводу его внешнего вида, просто потрепал его по голове как ребёнка и снисходительно улыбнулся. Эндо вспыхнул, но вмешался Толл, вытащивший его в коридор и там объяснивший, что Ямада-сан постарше будет, поэтому имеет право на маленькие слабости и некоторое уважение. Сакураи по этому поводу глубокомысленно изрёк: «De gustibus non est disputandum,» * – и потянулся за фляжкой.
А ещё был Кен, пытающийся заглянуть в глаза и улыбающийся заискивающе, но Рёичи вовсе не собирался поддаваться на все его провокации. Раньше надо было думать, а не давить его свободу и ломать в угоду своим вкусам и желаниям. Расстались бы они в своё время по-хорошему – глядишь, общались бы до сих пор. Хотя бы просто как знакомые. Но Кен давил, а Рёичи свою свободу ценил выше любых отношений – и взрыв не заставил себя долго ждать…
- Стоп! – раздался голос Ниикуры, и Эндо вынырнул из воспоминаний. – Кен-кун, зайди ко мне, тут вопросы по поводу твоей партии возникли. Рюичи-чан, готовься пока.
Мориока заглянул в комнату и сразу же засиял, увидев Рёичи. Воспользовавшись тем, что господин продюсер отвлёкся на звукоинженера, подошёл к дивану, на котором сидел Эндо, и, робко улыбаясь, спросил:
- Рёичи-кун, покурить не хочешь?
- Мне записывать вокал нужно, – сухо ответил Эндо и гордо задрал подбородок. – И совершенно некогда с тобой разгуливать по курилкам.
Кен закусил губу и погрустнел. Нужно было придумать какую-то тему для разговора, пока Рёичи не сбежал, но, как назло, ничего, кроме «я соскучился», в голову не лезло. Но если опять надавить, заставить, то больше он его не увидит. Никогда.
Эндо сдерживался из последних сил, чтобы не сорваться и не наорать на Мориоку. Какого чёрта ему нужно? Всё сначала? Да не бывает так! Находиться с ним рядом оказалось предсказуемо невыносимо. В комнате звукозаписи много народу, каждый занят делом – и так легче. А здесь и сейчас преград между ними нет, и нужно что-то решать, что-то делать, но просто сбежать – это позорно и слишком очевидно. И, как назло, не его очередь записываться – а ведь какой предлог удрать… Атмосфера накалялась.
- Рюи-чан, твоя очередь, – обернулся Ниикура. Кавамура отложил в сторону листы с домашним заданием:
- Каору-кун, прости, но я ещё не сконцентрировался. Увлёкся итальянским, представляешь? Могу я пропустить вперёд Рёичи-куна? Ну, если ты не против, конечно, – и улыбнулся виновато.
Эндо потерял дар речи. Такой прозорливости от Кавамуры он не ожидал. Кавамура вообще представлялся ему эдаким самовлюблённым эгоистом, всегда и во всём рвущимся к первым позициям, не обращая ни на кого внимания. И сейчас был несколько сбит с толку поступком этого «сахарного мальчика».
- Конечно, Рюи-чан, – кивнул Ниикура. То, что продюсер-сан очень благоволит к этому слащавому херувиму, Рёичи заметил сразу. – Если Эндо-сан согласен.
- Согласен, – коротко ответил Рёичи и пулей вылетел из комнаты. Ниикура насмешливо посмотрел на Кавамуру:
- И ты, Брут?
- Просто надо быть чуточку деликатнее, Каору-кун, – серьёзно ответил Кавамура и улыбнулся сникшему Мориоке: – Ты хотел покурить, Кен-кун?
Ниикура пожал плечами и отвернулся к Хошино. Кавамура вышел из комнаты, увлекая за собой совсем уж расстроенного Мориоку. В курилке он опустился на диван, подождал, пока Кен закурит, а потом задал осторожный вопрос:
- У вас локальный конфликт с Рёичи-куном?
Мориока невесело усмехнулся и помотал головой:
- Нет, Рюи-чан, у нас с Рёичи-куном глобальный пиздец.
Кавамура понимающе закивал:
- И на контакт он не идёт, как я понимаю?
Мориока стряхнул пепел и горестно вздохнул:
- Как видишь. И что делать, ума не приложу.
- А кто виноват? – уже прямо спросил Кавамура, с интересом ожидая ответа. Мориока подумал немного и признался:
- Я. Ломал его под себя. Свободу ограничивал. Ревновал, как безумный. Но и любил не меньше! А он не выдержал и ушёл.
- И правильно сделал, между прочим, – заметил Кавамура, поглядывая на Мориоку. – Но ты его и сейчас любишь.
- Люблю, – выдохнул Кен и затушил окурок. – Только Рёичи меня и слушать не желает, и я не знаю, сможем ли мы вообще когда-нибудь хотя бы просто спокойно поговорить.
- А это всё, чего ты хочешь? Спокойно поговорить? – задал провокационный вопрос Кавамура и замер в ожидании ответа. Мориока потянулся за следующей сигаретой, но передумал и убрал пачку в карман.
- Я хочу вернуть его, – твёрдо сказал он.
- Неправильный ответ, Кен-кун, – Кавамура резко стал серьёзным. – Твои слова – слова собственника. А к такому Рёичи-кун не вернётся. Подумай об этом на досуге. Может быть, сначала нужно изменить себя, прежде чем пытаться менять кого-то другого? Потому что когда ты изменишься сам, менять других тебе уже не захочется.
- А ты когда-нибудь сам менялся, Рюи-чан? – недоверчиво спросил Мориока. Кавамура звонко рассмеялся и поднялся с дивана:
- Ты просто не знаешь, каким гадом я был в детстве.

[Nata-lie]

* * *

В дверях Рёичи едва не столкнулся с Кавамурой, но тот галантно уступил дорогу, и Эндо, помнящий о самовнушении, промчался мимо, даже не поблагодарив. В комнате звукоинженера сидел Ютака и сосредоточенно слушал свежую запись.
- Ну как? – нетерпеливо спросил Рёичи, когда Хигучи снял наушники. Тот пожал плечами:
- Сам послушай. Меня моя партия вполне устраивает.
Эндо сверкнул глазами и надел наушники. Ютака включил «play».
- Ещё раз, – сказал Рёичи, и Хигучи послушно поставил на повтор. Через несколько минут Эндо сорвал наушники с головы и прямым ходом направился к сидящему за микшерным пультом Хошино. Зайдя слева, он набрал в грудь побольше воздуху и начал спокойно:
- Хошино-сан, я только что послушал запись и имею сказать вот что: струнная группа оркестра звучит слишком тихо. Я думаю, это неправильно. В конце концов, это классическое произведение, а не попсовая баллада в стиле господина Кавамуры. Далее. Гитарный рифф в середине можно было бы развести по панораме. На мой взгляд, звучало бы гораздо интереснее.
Хошино никак не отреагировал на слова Рёичи, но что-то черкал в своём блокноте, вдохновляя Эндо на продолжение свой речи:
- У клавишных слишком «электронное» звучание, и это неприемлемо в данной композиции. Кроме того, неплохо было бы немного приглушить звук ударных, а то они очень уж выделяются.
Хошино молчал. Рёичи заглянул в блокнот звукоинженера и увидел идиллический сельский пейзаж в духе Джона Констебля. Не хватало только румяных пастушек, но это упущение господин Хошино, судя по всему, намеревался исправить в самое ближайшее время. По всей видимости, голос Эндо действовал на него умиротворяюще.
- А ещё, Хошино-сан, – с нажимом произнёс начавший заводиться Рёичи, – хочу сказать, что в целом звук нечёткий, слишком много реверберации, если Вам это, конечно, о чём-нибудь говорит.
Звукоинженер как раз закончил рисовать пухлощёкую пастушку и уже примеривался к изображению буйно цветущей лужайки, на которой пастушка непременно должна была возлежать, наблюдая за пасущимися упитанными овечками.
- Знаете что, Хошино-сан, – всё больше выходя из себя, повысил голос Рёичи, но рука господина звукоинженера не дрогнула, выводя ровную линию на бумаге, – я вообще не понимаю, как Вы можете занимать это место, если Вам совершенно незнакомы простейшие вещи! Неужели Вы не слышите, что вокал теряется на фоне лезущих на первый план инструментов? – тут Эндо заметил в отражении стекла стоящего у двери господина продюсера и язвительно продолжил: – Зачем Вам вообще вокалист, если приоритет отдаётся инструментам? Делали бы тогда инструментальные каверы и не отнимали моё время!
Рёичи стремительно обернулся к Ниикуре, краем глаза заметил присутствующих в комнате Толла и Сакураи, но это его не остановило. Он подошёл к господину продюсеру и, с вызовом глядя в его бесстыжие глаза, выпалил:
- Объясните мне, Ниикура-сан, почему Ваш звукоинженер игнорирует меня и мои замечания? Что это за дискриминация? Почему он так себя ведёт?
- Вам надо побеседовать с народом...
Беседовал. Что толку, ё-моё!..
Народ у нас весьма неоднороден:
На встрече всяк советовал своё...
Один в сердцах кричал: "Даёшь порядок!.."
Другой: "Свободу!" – яростно кричал...
А Вы им – что?..
Я был предельно краток.
Так что Вы им сказали?!..
Промолчал, ** – весьма уместно процитировал Атсуши и горделиво огляделся по сторонам. Получив в награду улыбку Ютаки, он застенчиво опустил глаза.
Рёичи взбесился окончательно.
- Не лезь, Ачан, в чужие разговоры! Я тут пытаюсь выяснить, всё ли в порядке со звукоинженером! Он у Вас что, немой?
- Нет, – спокойно ответил Ниикура, – он глухой…
Эндо задохнулся от возмущения и вылетел за дверь. Толл кинулся за ним.
- … на левое ухо, – закончил Ниикура и ушёл к себе.
- Разрывай контракт, твою мать! – донеслось из коридора.
- Но неустойка…
- Плевать на неустойку! Аннулируй! Я ни минуты не останусь в этом дурдоме!
- Рёичи, да ты ненормальный! Ты хоть знаешь сумму неустойки?
- Плевать!!!
- Да ты в горы жить уйдёшь, понимаешь? Потому что придётся продать квартиру, чтобы набрать нужную сумму! И тогда ты с полным правом подашься в отшельники… – голоса затихли в отдалении.
Ютака поднялся с дивана, осторожно обошёл звукоинженера, чтобы оказаться с правой стороны, и тихо спросил:
- Хошино-сан, а что, действительно такая огромная сумма?
- Понятия не имею, – отозвался Хошино и поставил под пейзажем размашистую подпись. – Но Каору очень дорого оценивает свои нервные клетки.
- Пойду-ка я ещё поработаю над своей партией, – забормотал Ютака, сдавая назад. – А то я как-то не хочу с квартирой расставаться.
Хошино едва заметно улыбнулся и перевернул лист блокнота.
_______________________________
* – о вкусах не спорят.
** – Леонид Филатов. Гамлет.

[Nata-lie]

Глава 5.

Спешл для тех, кто считает Кавамуру Рюичи нежным и эфемерным созданием.
Представляю, каких усилий ему стОило не убить Сугизо прямо на сцене.
http://www.youtube.com/watch?v=YM6gRuR0JKU

Рёичи был просто вне себя от злости: это ж надо додуматься до привлечения к работе над проектом глухого звукоинженера! Ниикура совершенно точно сошёл с ума, потому что ничем иным Эндо не мог объяснить подобное поведение господина продюсера. Странно, что никто больше не выказал никакого недовольства по поводу неполноценного звукоинженера. Но он, Эндо Рёичи, молчать не будет. И если его что-то не устраивает, он непременно скажет об этом вслух и громко.
Толл, в чьей машине они в настоящий момент ехали в Токио, покосился на своего подопечного и тяжело вздохнул. Рёичи мгновенно повернулся к нему:
- Что вздыхаешь, а, интриган старый? Ты куда меня заманил? Что это за вертеп? Кен, дьявол бы его побрал, Мориока ¬– раз. Рюичи, чтоб его черти драли, Кавамура – два. Коси, мать его трижды за ногу, Ямада – три. А теперь ещё и глухой, как пень, звукоинженер. Не многовато ли, Толл? Контракт должен быть разорван, слышишь? Прямо с завтрашнего дня.
- Не пори горячку, Рё-чан, – не отрываясь от дороги, посоветовал Ягами. – Я не шутил, когда говорил о сумме неустойки.
- А почему ты раньше молчал, спрашивается?
- Знаешь, Рё-чан, ты уже взрослый мальчик и сам должен контракт просматривать, – начал злиться Толл. – Но тебе же удобнее всегда иметь под рукой козла отпущения, на которого потом можно валить всё. А я тоже не железный, мне может и надоесть работать с тобой. И кому ты тогда будешь нужен?
Рёичи отвернулся к окну. Толл был прав – ему уже давно не поступало никаких серьёзных предложений, словно все забыли о его существовании. Даже озвучка реклам была заслугой Ягами, который изо всех сил старался не дать ему погрязнуть в депрессии.
- Мы Ачана забыли в студии, – попытался сменить тему Рёичи и даже сделал виноватое лицо, но Толл уже набрал обороты и останавливаться не собирался.
- Ютака заберёт, – отмахнулся он. – Или Хидэ. А ты даже думать не смей о прекращении контракта. Или я тоже кое о чём подумаю.
- А что, Ачан так хорошо знаком с господином Хошино? – насмешливо осведомился Эндо, заранее уже ничему не удивляясь.
- Они вместе в школе учились: Ачан, Хиса и Хидэ. Группу даже свою собирали, – ответил Толл. – Потом, правда, Ачану стукнуло в голову, что его стихи слишком гениальны для обычной рок-банды, и он поступил в университет. Ну, Хиса из музыки не ушёл, ты и сам знаешь. Хидэ поначалу с ним работал, а потом перебрался к Ниикуре. Идеи нашего дорогого Имаи могут любого с ума свести, ты же в курсе. Даже Ачана.
- Ачан со своей бы личной жизнью разобрался, а потом уже лез в мою, – буркнул Рёичи. Толл усмехнулся.
- А не с чем там разбираться. Хиса из семьи не уйдёт. А делиться своим Ачан не привык. И Хидэ, кстати, глух только на левое ухо. Правым он слышит прекрасно. И если бы ты поменьше орал о несправедливости, а подошёл и поинтересовался у Ниикуры о том, кто такой этот Хошино, он бы тебе всё рассказал. Но ты же птица гордая, высоко летаешь…
Рёичи фыркнул, но ничего не ответил. Возможно, он действительно немного перегнул палку, наезжая на звукоинженера и господина продюсера. Но покладистость – не его черта характера. А значит, всем участникам проекта придётся смириться с его непокорностью и бунтарством.
Если бы только Эндо знал, как сильно ошибается…

* * *

- Они меня бросили, представляешь? Бросили! – со слезами на глазах причитал Атсуши, сидя на диване в комнате звукоинженера. – Хидэ, разве это справедливо, а?
- Это возмутительно, Ачан, – согласился Хошино, задумчиво поглядывая на увлечённого нотными листами Ютаку. Хигучи сидел на том же диване, грыз медиатор и сосредоточенно вчитывался в ноты.
- Я не ожидал от них такой подлости, – продолжил Сакураи, впадая в отчаяние. – Им совершенно наплевать на меня! Вот скажи мне, Хидэ, разве в наше время такое было возможно?
- Нет, Ачан, это немыслимо, – поддержал друга Хошино, раздумывая над тем, что же именно его не устраивает в басовой партии Хигучи. Что-то определённо было не так, но скорбное присутствие Атсуши мешало сосредоточиться.
- O tempora, о mores!* – воскликнул Сакураи и обхватил руками голову. Хошино надоело осязаемое страдание Атсуши, и он, смирившись с судьбой, предложил:
- Если хочешь, я отвезу тебя домой, Ачан.
Сакураи оживился, стёр печать скорби с чела и рассыпался в благодарностях:
- Благодарю тебя, друг мой верный, Хидэ-сама, и вверяю в твои руки своё бренное тело и бессмертную душу! – он склонил голову в знак признательности, но тут в комнату заглянул Кавамура и, мягко улыбаясь, поманил сенсея к себе. Атсуши, почувствовав себя нужным и значимым, поднялся с дивана и поплыл в сторону Рюичи. Через несколько минут невнятных разговоров за дверью, звонкого смеха Кавамуры и сдержанных смешков Инорана, Сакураи вернулся в комнату, подхватил свою сумку и, помахав ручкой на прощание, отчалил.
Ютака, отложив в сторону листы с нотами, решительным шагом направился к звукоинженеру. Предусмотрительно зайдя с правого фланга, он тихо кашлянул, привлекая к себе внимание:
- Хошино-сан, как Вы думаете, – может, мне лучше сыграть эту партию на контрабасе?
- А давайте попробуем, – воодушевился звукоинженер, и в его глазах появился фанатичный блеск. – Сейчас. Вы же никуда не торопитесь, Хигучи-сан?
Ютака, ослеплённый блеском глаз господина звукоинженера, только согласно кивнул.
Через два часа проб и ошибок партия была почти доведена до ума, но Хошино и не думал успокаиваться. Он фонтанировал идеями и с маниакальным упорством стремился к идеалу. Ютака, как заворожённый, следил за работающим звукоинженером, стараясь запомнить всё, о чём тот с редкостным воодушевлением вещал.
- Вы тут жить собрались, что ли? – в дверях замер Ниикура и, не скрывая удивления, наблюдал за парой у пульта. – Вечер на дворе, главный буян слился – можно и отдохнуть.
- Не мешай, Каору, тут идеи рождаются, – отмахнулся Хошино. – Лучше послушай, что у нас с Хигучи-саном получилось.
- С Ютакой, – тихо поправил звукоинженера басист. – Называйте меня по имени, Хошино-сан.
Хошино непонимающе уставился на Хигучи.
- Меня зовут Ютака, – повторил басист. Звукоинженер моргнул и отмер.
- Хидэхико, – представился он и растерялся. Что делать дальше, он понятия не имел.
- По-моему, я тут действительно мешаю, – многозначительно протянул Ниикура и понимающе прищурился. – Ладно, мы с Шин-чаном в бар, пропустим по стаканчику. День был трудный. Алгоритм действий, Хидэ, ты знаешь, учить тебя не нужно. Всем пока!
Ютака вяло помахал ручкой господину продюсеру и повернулся к Хошино:
- Какой алгоритм действий? О чём это он?
- Проверить аппаратуру перед уходом, выключить свет и студию закрыть, – без запинки оттарабанил звукоинженер и вздохнул. – Ну что, продолжим?
Хигучи кивнул и потянул в рот медиатор.

[Nata-lie]

* * *

Толл нервничал – это было заметно по его манере вождения. Он вполголоса ругался, если светофор вспыхивал красным, резко притормаживал и нетерпеливо отстукивал пальцами по рулю какой-то рваный ритм. Рёичи нервничал не меньше – во-первых, из-за вчерашнего инцидента в студии, а во-вторых, по той же причине, что и Толл. Сакураи не оказалось дома с утра. Телефон не отвечал. И ни Ютака, ни Хидэ понятия не имели, где может находиться Атсуши. Ну, по крайней мере, они так отвечали – на удивление синхронно, что должно было насторожить, но почему-то не насторожило не на шутку разволновавшегося Толла. Рёичи старался сохранять спокойствие, но получалось плохо и неубедительно.
В студию они ворвались уже порядком взвинченные и оторопели, увидев живого и трезвого Атсуши, мило болтающего с неразлучными Рюичи и Инораном. Первым пришёл в себя Толл.
- Ты… Ты… Ачан, сволочь, меня чуть паралич не разбил! – завопил Ягами и подскочил к Сакураи. – Ты где шлялся, скотина?
Достоинство, с которым Атсуши взглянул на беснующегося друга, сделало бы честь любому монарху.
- Дорогой Толл, позволь тебе напомнить, что это ты меня вчера здесь бросил и совершенно не поинтересовался, как я буду добираться до дома, – ответил Сакураи, и Ягами сбавил обороты.
- Я твоему брату мозги вправлял, – начал оправдываться он, чувствуя свою неоспоримую вину. Рёичи решил, что пора вмешаться.
- Не надо всё на меня валить, – заявил он, гневно раздувая ноздри. – Я вам не козёл отпущения.
- Как ты добрался-то вчера? – торопливо, чтобы перебить нервного Эндо, заговорил Толл, виновато улыбаясь. Сакураи усмехнулся:
- А с чего ты взял, что я ночевал дома?
Ягами разволновался. Рёичи недобро прищурился.
- Ну… – Толл окинул взглядом друга и просиял: – Ты одет по-другому, не так, как вчера!
Атсуши расхохотался от души и зааплодировал.
- Браво, Шерлок! Меня вчера Рюи-чан с Инораном забрали, – объяснил он. – И утром за мной заехали. Ты же знаешь, Рюи-чан никогда не опаздывает, поэтому я сегодня оказался здесь гораздо раньше вас.
Ответ брата показался Рёичи весьма двусмысленным, но Ягами, похоже, был до такой степени рад видеть Атсуши в добром здравии, что абсолютно не замечал никаких странностей. Что ж, видимо, придётся самому объяснять наивному Такаши всю пикантность ситуации.
- Я… – Толл замялся. – В общем, я виноват, Ачан. Простишь?
- Я подумаю, – пообещал Атсуши и едва сдержал улыбку при виде такого Ягами.
- Простите, что вмешиваюсь, – вежливо вступил в разговор Кавамура. – Но мы сегодня будем заниматься?
- Поддерживаю, – буркнул Иноран, вырастая за спиной Кавамуры, как личный телохранитель.
- Ино-чан, дружок, а тебе-то это зачем? – удивился Толл, совершенно не понимая порывов Инорана. Тот насупился.
- Я не могу бросить друга одного сражаться с лингвистикой, – выдал он и обвёл присутствующих тяжёлым взглядом. Желание удивляться после этого у Толла пропало. Сакураи расцвёл на глазах и глубокомысленно заметил:
- Amicus certus in re incerta cernitur.** Учись у молодёжи, Такаши.
Ягами тяжело вздохнул. За долгие годы дружбы с Атсуши он уже научился понимать и даже довольно сносно лопотать на латыни, чтобы не выглядеть дураком, когда кохай шибко заумно пытался его опустить.
- Спали вы тоже втроём? – неожиданно вступил Эндо, зло глядя на брата. Молчать больше не было сил. Слепота Толла и распущенность Сакураи порядком бесила. – Соблазнился воркованием этой парочки, да, Ачан? Так надоело одиночество, что даже на слащавого Кавамуру запал?
Сакураи задохнулся от возмущения – такого он от собственного брата не ожидал. Но это уже ни в какие ворота не лезет! Рёичи точно решил рассориться со всеми, чтобы вылететь из проекта, раз уж по-другому уйти не получается.
- Ты охренел, что ли, совсем? – Иноран мгновенно оказался возле Эндо и схватил его за грудки, но сделать ничего не успел, потому что на помощь подоспел Кавамура. – Рюи-чан, ты слышал, что он сказал? Я ему не позволю говорить о тебе гадости!
- Тихо, Ино-чан, успокойся, – сладкоголосый херувим с неизменной нежной улыбкой на лице успокаивал пылающего праведным гневом гитариста. – Рёичи-кун просто переволновался за брата. Это я виноват – мне следовало позвонить Ягами-сану.
- Да я… Да он… Да я его… – кипятился Иноран, воинственно сверкая серьгами в ушах. – Веришь, Рюи-чан? Я за тебя любому глотку порву! Кто он такой вообще? Пустите меня к этому гаду, я ему покажу!..
Наконец, его удалось успокоить, и Сакураи увёл борца за справедливость в комнату для занятий. Кавамура задержался возле Эндо. Нежной улыбки на его лице больше не было.
- Впредь, Рёичи-кун, выбирай выражения. Это может существенно продлить тебе жизнь, – посоветовал Кавамура и, резко развернувшись на каблуках, пошёл по коридору.
- Ах ты… – вскинулся Эндо и сделал попытку догнать ненавистного херувима.
- Заткнись, Рё-чан, – прошипел Толл и схватил своего подопечного за руку. – Не нарывайся на неприятности. Ты понятия не имеешь, что скрывается за этой ангельской внешностью. Если ты разозлишь Кавамуру, то нам даже хоронить будет нечего.
- Да, Кавамуру лучше не злить, – со знанием дела заметил неожиданно подкравшийся Сугихара. Эндо вздрогнул и обернулся. Маэстро поморщился, поглаживая челюсть, и продолжил: – Рюичи бьёт редко, но метко. Но на себе проверять не советую. Лично Вам, Эндо-сан, макияж в стиле panda-eyes не пойдёт. Как вспомню, во сколько мне обошёлся один только визит к стоматологу, до сих пор дрожь пробирает. А ещё хирург, невропатолог, нейрохирург, травматолог, окулист, – перечислял Сугихара, болезненно морщась. – Диета, опять же…
- Какая диета? – не понял Рёичи, несколько сбитый с толку откровенностью маэстро.
- Ну как же – каши всякие, пюре, – объяснил Сугихара и передёрнул плечами от накативших воспоминаний. – Дочка меня с ложечки кормила. Позор моим сединам. И какой я после этого для неё авторитет, а?
- Вы тоже были несдержанны в словах, Сугихара-сан? – поинтересовался Рёичи. Маэстро скривился, вспоминая причину инцидента.
- Я был вообще несдержан, – кратко ответил он и, поклонившись, удалился.
Рёичи крепко задумался. Здесь становилось всё интереснее.
______________________________________
* – о времена, о нравы!
** – верный друг познаётся в беде.

[Nata-lie]

Глава 6.

Хошино Хидэхико нервно грыз ноготь большого пальца – спокойствие начинало его подводить. Попытка собрать трёх вокалистов вместе и заставить их петь грозилась обернуться громким скандалом с битьём аппаратуры. К инструменталистам претензий не было – разве что Мориока несколько выпадал из общей сплочённой массы, но это, в принципе, могло объясняться нервирующим присутствием Эндо в радиусе трёх метров. Ну, и, разумеется, сияющий крокодильей улыбкой Сугихара то и дело отступал от дирижёрского пульта и норовил затмить собой всех.
Ямада строил глазки коллегам, играл бровками и тряс жабо. Но пел при этом исключительно хорошо, поэтому на все его выкрутасы можно было закрыть глаза. Кавамура отдавался пению полностью, без остатка, но его взгляд, сверкающий лёгким безумием, несколько настораживал. Поговаривали злые языки, что господин Кавамура на сцене становится совершенно неадекватным и от него можно ожидать чего угодно, но был ли он таким в студии, оставалось загадкой для господина звукоинженера. Эндо планомерно убивал взглядом остальных вокалистов и Кена Мориоку, рикошетом доставалось Цайферу, Инорану и Ютаке, пайетки на пиджаке Сугихары вот-вот должны были вспыхнуть под взглядами Рёичи, а Шинью очень удачно заслоняла установка. Хошино смотрел через стекло на всё это безобразие и молился всем богам, чтобы назревающим взрывом никого не покалечило.
- Ну, что тут у нас получается? – зашедший с тыла Ниикура с интересом рассматривал театр боевых действий, ещё недавно бывший обычной студией. Хошино вывел звук на мониторы.
- Каору, это не дело, – заговорил он. – Они не могут петь вместе. Это же дисгармония, дисбаланс…
- Дисбактериоз, – подсказал Ниикура.
- У тебя, что ли?
- Пока нет, но с этим проектом скоро будет, – вздохнул господин продюсер и покачал головой. – Нет, Хидэ, это не дисгармония. Это просто жопкин хор.
- Что делать-то будем? – спросил Хошино и осмотрел обгрызенный ноготь. – Ну вот, и тут дисгармония.
Каору мельком взглянул на него и усмехнулся:
- Пилочку у Шиньи потом попроси. У меня только надфиль.
Хошино кивнул, взял с пульта забытый Ютакой медиатор и, не задумываясь, потянул его в рот. Ниикура тактично прикрыл ладонью понимающую улыбку.
- Пиздец, – сообщил Хидэхико своё мнение и едва успел поймать выпавший изо рта медиатор. Наткнувшись на смеющийся взгляд Ниикуры, он торопливо вытер плектр платком и отложил в сторону.
- Пока просто посмотрим. Они взрослые люди, должны сами разобраться. А если не смогут, то этим займусь я, – жёстко заявил господин продюсер. – Но лучше бы им обойтись без моего вмешательства.
- Эндо воду мутит, – заметил Хошино, пристально разглядывая наливающегося ненавистью баритона. – Может, заменить его, пока проект ещё не набрал силу?
- Нет уж, – отрезал Ниикура. – Я научу его работать в коллективе. Или убью, чтоб не мучился.
Хошино покачал головой и снова потянулся за медиатором, но опомнился и отдёрнул руку.
- Да жри ты его спокойно! – захохотал Ниикура, наблюдая за мучениями звукоинженера. – Ютака тебе ещё подкинет, если нужно.
Хидэхико покраснел и уткнулся в блокнот. Телефон в кармане джинсов господина продюсера завопил не своим голосом, и Каору, похлопав Хошино по плечу, вышел из комнаты.

[Nata-lie]

* * *

Рёичи уже просто не мог находиться здесь. Скорбный духом Мориока действовал на нервы – против этих глаз устоять всегда было сложно. А ещё в поле зрения постоянно попадали различные части тела маэстро Сугихары, который, судя по всему, вообще на месте спокойно стоять не мог. Ямада вёл себя отвратительно, словно в борделе, причём явно воображал себя звездой этого заведения, и распространял вокруг стойкий аромат французских духов. Рёичи был уверен, что отныне никогда в жизни близко не подойдёт к витринам с парфюмом, особенно французским.
- Aaaaaaaave Mariiiiiiaaaaaaa,
Graaaatiiiaaaaa pleeeenaaaaa.
Mariiiiia, graaaatia pleeeena,
Mariiiiiiaaaaaa, gratia pleeeeeenaaaaaaa,
Aaave, aaaveeeeee dooominuuuuuus,
Dominuuus tecuuum,
Benediiiiicta tuu in muulieribuuuus,
Et beeeeenediiiiiiictuuus,
Et beeeenedictus fructus ventriiiiiiis,
Ventriiiiis tuae, Jeeeeeesus… – старательно выводил Кавамура, словно не замечая выразительных взглядов Эндо. «Да он издевается!» – подумал Рёичи и постучал по своему микрофону. Кавамура замолчал и удивлённо воззрился на нарушителя. За ним замолчали и остальные.
- Ты можешь не скулить? – громко и зло спросил Эндо, едва сдерживая себя.
- Могу, – спокойно ответил Рюичи и нежно улыбнулся: – А ты можешь не орать?
Эндо засопел, но промолчал. Кавамура дал отмашку, и притихшие музыканты заиграли с новой силой.
- Aaaaaaaave Mariiiiiiaaaaaaa,
Maaaateer Deeeiiiiiiii… – заливался Кавамура, прикрыв от удовольствия глаза. Рёичи бросил быстрый взгляд на Инорана. На лице гитариста расплылось выражение неземного блаженства. Эндо шумно втянул носом воздух. Кавамура одарил его затуманенным взором и продолжил:
- Oraaaaa pro nobis peccatoooooribuuus,
Oraaaaa, oraa pro nooobiiiiis,
Oraaa, oraa pro nooobiiiiis peccatooribuuuuus
Nunc et in hooraa mooortiiiiis,
Et in hooraa moortis noostraaaaae,
Et in hoooora mortis mortis nostraaaaaaae,
Et in hooraaa mooortis nooostraaaaaaae,
Aaaaaave Mariiiiiiiaaaaaaa.
Aaaaaaaaaameeeeeeeeen… – с чувством закончил Кавамура и сложил ладони в молитвенном жесте.
«Блядская морда,» – подумал Рёичи, когда стихли последние аккорды, и злобно зыркнул на Кавамуру. Тот улыбался блаженно и смотрел перед собой просветлённым взором. Подошедший к Кавамуре маэстро Сугихара обнял его и прослезился. Эндо в бешенстве пнул микрофон, желая привлечь к себе внимание. Неужели они не слышат, что этот блаженный вообще петь не может нормально?!
- Порча казённого имущества, – в точности копируя интонации господина продюсера, заметил Цайфер и ухмыльнулся, – карается штрафом в размере…
Размер штрафа Рёичи не услышал, потому что вылетел за дверь и привалился к стене в коридоре, пытаясь привести в порядок чувства и мысли. Они там все заодно. Все против него. И помощи ни от кого ждать не приходится. Похоже, он здесь единственный чужак. И, как назло, сегодня с ним нет ни Атсуши, ни Толла – у первого возникли какие-то дела в университете, а второй пообещал заехать за ним вечером, когда рабочий день закончится. Конечно, они были мерзавцами и интриганами, – в этом Эндо не сомневался ни минуты, – но обеспечивали ему надёжную защиту. По крайней мере, здесь, где его никто так и не принял. Рёичи закрыл лицо руками и потерял счёт времени, стараясь успокоиться.
Вернули его к реальности чьи-то осторожные прикосновения к плечу. Он отнял руки от лица и с удивлением обнаружил стоящего рядом Кавамуру. Херувим не улыбался, но смотрел на него ласково, и Эндо стало не по себе. Слова Толла про обманчивую внешность Кавамуры он помнил прекрасно.
- Ты в порядке, Рёичи-кун? – заботливо спросил херувим. Рёичи замер и ждал продолжения. – Ты не обращай внимания на шуточки Ичиро, он же не со зла.
- У него на меня какие-то подозрительные планы, – неожиданно для самого себя признался Эндо. – Я ему не доверяю.
Кавамура расхохотался и потрепал его по волосам, отчего Рёичи впал в ступор. Что это за фамильярность?
- У Ичиро просто несколько песен лежат как раз под твой голос. Вот он и пытается всеми силами тебя заинтересовать. Как мальчишка, ей-богу.
- Так он что, всего лишь хочет поработать вместе? – удивился Рёичи, забывая о том, что он не разговаривает с херувимом. Кавамура пожал плечами:
- А ты что себе навоображал? Такигава великолепный гитарист и замечательный композитор, и ему очень хочется записать с тобой хотя бы пару песен. Он в восторге от твоего голоса. И знаешь, – Рюичи понизил голос, – не он один. Так что не удивляйся, если после этого проекта тебе поступит предложение от R.K. Music Company. Будешь там самовыражаться сколько душе угодно, обещаю.
Кавамура улыбнулся открыто и заразительно, – ничего общего с вечной его нежной и сладкой полуулыбкой, – и Рёичи не удержался, улыбнувшись в ответ.
- Я покурю, а потом продолжим, – сообщил он и судорожно захлопал по карманам. – Вот чёрт, зажигалку потерял, кажется…
Рюичи протянул ему Zippo. Эндо удивился:
- Ты разве куришь?
- Нет, это из-за Инорана. Он часто зажигалки теряет. Почти так же часто, как Ютака – медиаторы.
Эндо фыркнул, взял зажигалку и направился в курилку. Настроение неумолимо ползло вверх, хотя ничего особенного не случилось – просто Кавамура оказался вовсе не тем, каким его придумал себе Рёичи. Оставалось только узнать у Толла, что за компанию имел в виду Рюичи, когда говорил о предложении. Но это можно было оставить на потом.
Из курилки он вышел вполне спокойный и настроенный на дальнейшую работу, но столкнулся с Кеном – почти в дверях, и отступить было некуда, и стало мало места, словно мир сузился до них двоих. Мориока смотрел на него печально, и Рёичи захотелось исчезнуть отсюда.
- Рё-чан, – почти прошептал Кен, даже не думая отодвигаться.
- Пропусти, – Эндо чувствовал себя загнанным в ловушку. Этот шёпот, эти глаза… Спустя столько лет всё так же близко. Всё так же больно.
- Ты постоянно сбегаешь от меня, – в голосе Мориоки слышалась обида. – Почему?
- Ты ещё спрашиваешь? – усмехнулся Рёичи. Желание скандалить пропало после разговора с Кавамурой, и это было только на руку. Наверняка Кен рассчитывает на выяснение отношений.
- Почему бы нам просто не поговорить? – не отступал Мориока. – Неужели нам нечего сказать друг другу?
- Вряд ли тебе будет приятно услышать то, что я могу тебе сказать, – ответил Эндо и испытал странное удовольствие от вида растерянного Кена. Впрочем, тот быстро взял себя в руки.
- А ты не боишься, что я тоже скажу малоприятные вещи? Я не верю, что тебе всё равно. Иначе ты бы от меня не бегал.
Выдержка трещала по швам. Кен нарывался. Рёичи чувствовал, что ещё пара фраз – и драки избежать не получится. Мориоке всегда удавалось завести его с пол-оборота. Со временем ничего не изменилось.
- Сейчас я кому-то скажу малоприятные вещи, – раздался позади голос господина продюсера. Мориока моментально отступил, освобождая Эндо дорогу. – Ты в курилку шёл, Кен-кун?
- Ну да…
- Вот и иди, куда шёл. А разборки с прошлым будешь устраивать в другом месте, а не в моей студии в рабочее время. И чтобы через десять минут был на своём рабочем месте. Эндо-сан, – обратился Ниикура к Рёичи, – не могли бы Вы сейчас зайти к Хошино? У него есть вопросы к Вам.
- Да, конечно, – кивнул Рёичи и поспешил покинуть место происшествия. Лучше уж глухой, но спокойный звукоинженер, чем Мориока с его уязвлённым самолюбием.
Ниикура подождал, пока Эндо скроется за поворотом, и повернулся к Мориоке.
- Что ты к нему прицепился? Вас вообще вместе нельзя оставлять без присмотра – того и гляди подерётесь. Из-за вас работа на месте стоит, народ нервничает. Ты что, не можешь себя в руках держать, что ли?
- Каору, наши отношения с Рёичи работе не мешают, не преувеличивай. А ещё лучше – не вмешивайся.
- Ты, блядь, поговори ещё со мной так – я тебе живо мозги вправлю, – пообещал Ниикура. Кен побледнел. – Я тебя сюда приглашать не собирался, ты сам напросился, сговорившись с Ачаном. Вот и веди себя прилично! И ещё: не увлекайся своей электронщиной, ты весь звук портишь к ёбаной матери. Хошино страдает, имей в виду. Вали курить, время пошло.
Мориока исчез за дверью курилки. Ниикура постоял немного, размышляя, и ушёл в том же направлении, что и Рёичи.
Вернулся к остальным Кен ровно через десять минут и с порога зло бросил:
- Ниикура, скотина такая, совсем озверел. Кто-нибудь с ним работал раньше? Он всегда такой самодур или у него просто весеннее обострение?
Ответом ему стала прилетевшая со стороны ударной установки барабанная палочка. Она врезалась точно в лоб Кену, отчего тот пошатнулся и вынужден был опереться о стену, чтобы не упасть.
- Шин-чан, ты чего? – растерялся он, глядя на драммера. Терачи выбрался из-за установки и отчеканил:
- Начальство не обсуждается.
- Я понял, понял, – Кен потёр место удара и вздохнул. Спорить с драммером у него желания не было. – Ну что, продолжим?

[Nata-lie]

Глава 7.

Ниикура Каору массировал виски, стараясь избавиться от головной боли, и раз за разом слушал наработки. Ничего не получалось, и он был готов это признать. Вокалисты ни в какую не желали гармонировать друг с другом, хотя в отсутствии профессионализма обвинить их было никак нельзя. Каждый из них по отдельности звучал великолепно, но вместе получалась какая-то странная, не поддающаяся описанию муть. Не хватало духовного единения. И если Кавамура и Ямада вполне хорошо ладили друг с другом, – они вообще оказались сговорчивыми и неконфликтными людьми, – то вот Эндо… Он упирался и не желал идти на компромисс. Категорически. И осложнял работу остальных. И отравлял жизнь господину продюсеру. И доводил до тихой истерики обычно спокойного и много повидавшего на своём веку звукоинженера.
А ещё Ниикура понимал, что Мориока не вписывается в компанию инструменталистов. Личные интересы он ставил выше рабочих, и это очень напрягало и создавало нездоровую атмосферу в коллективе. Его вечное желание лидировать во всём и всегда, даже когда неправ – вернее, особенно когда неправ, – сильно усложняло работу. Навязывание «электронного» звучания вызывало недовольство среди участников проекта и – опять же – доводило до тихой истерики обычно спокойного и много повидавшего на своём веку звукоинженера.
Нужно было срочно что-то решать, пока только-только начавший оформляться проект не развалился. Задушевные беседы с отдельными участниками могли окончиться плачевно для печени господина продюсера, о чём ему неоднократно уже говорил Шинья и смотрел при этом выразительно. Господин продюсер вздыхал, кивал согласно и обещал непременно что-нибудь придумать, пока его собственная печень не объявила ему бойкот вместе с Терачи. И что из этого пугало его больше, господин продюсер затруднялся ответить.
Дни, наполненные непрекращающимися ссорами, и бессонные ночи в компании сигарет и замученного, осунувшегося Хошино выматывали, отпечатываясь тёмными тенями вокруг уставших глаз. Поддерживающий Ниикуру во всех начинаниях Терачи приспособился спать на диване в комнате звукоинженера, когда сил на то, чтобы добраться до дома, не оставалось. Цайфер звонил среди ночи, наигрывал новые идеи и ругался яростным шёпотом, когда Ниикура их забраковывал. Потом в трубке слышался хрипловатый мужской голос, поминающий «долбаных трудоголиков» незлым тихим словом, оправдания Цайфера: «Хироши, прости, я тебя разбудил, да? Ну, не сердись, я уже иду», Ниикуре желали спокойной ночи и сбрасывали звонок.
Сугихара по вечерам бесился, клянясь Богом, Буддой и самим собой, что ещё немного – и он подастся в лесничие. Будет озеленять планету и гармонировать с окружающим миром. И тогда все проекты Ниикуры вместе с Эндо Рёичи и Кеном Мориокой смогут идти посаженным Сугихарой лесом. Ниикура вяло огрызался, посылая маэстро к флористской матери-прародительнице, но понимал, что Сугихара прав. Нужно было что-то делать. И чем быстрее, тем лучше.

* * *

Эндо Рёичи, находящийся в блаженном неведении относительно мучений творческих двигателей проекта по поводу его персоны, ехал в машине Толла к месту своей работы. Ягами, имевший накануне весьма неприятный разговор с господином продюсером, был настроен пессимистично, но всеми силами старался не нервировать своего подопечного раньше времени. Шансов на то, что Ниикура выспится и станет более благодушным, не было вообще. Толл слишком хорошо знал Ниикуру и потому призрачных надежд не питал.
Сакураи, третий день не бравший в рот ни капли, тихо угасал на заднем сидении. Организм очищался от токсинов медленно и с неохотой, но пострадавший от беседы с господином продюсером три дня назад мозг даже думать не мог о спиртном, хотя и мучился больше всего. Тогда, после неприятного разговора с Ниикурой, который сам не спал из-за нервотрёпки с проектом и другим сон перебивал напрочь, чтоб некому завидовать было, Сакураи позвонил Кавамуре и долго плакался в трубку на свою нелёгкую судьбу, что свела его с такими жестокими и равнодушными людьми. Кавамура внимательно выслушал жалобы Атсуши, посоветовал держаться и не унывать, а через час уже был у него дома – вместе с Инораном, разумеется, – и весь оставшийся вечер отпаивал страдающего сенсея собственноручно заваренным чаем.
- Слушай, Такаши, – обратился Рёичи к Толлу, – а что это за компания такая – R.K. Music Company? Кавамура сказал, что после проекта меня пригласят туда для творческого самовыражения.
Ягами отвлёкся от дороги и с удивлением уставился на Эндо.
- Так это компания Кавамуры, – ответил он. – Рюичи любит вокруг себя собирать талантливых людей. Значит, он на тебя глаз положил. Ну-ну.
Рёичи заёрзал под странным взглядом своего менеджера.
- А почему такой скепсис? – спросил он, подозревая худшее. – С Кавамурой что-то не то?
- Дело не в Кавамуре, с ним-то как раз всё в порядке, – усмехнулся Толл. – Дело в тебе. Сможешь ли ты у него работать? Ты же к нему постоянно цепляешься. Рюичи, конечно, не злопамятный, но я бы на его месте отомстил при случае.
Рёичи задумался над словами Толла. Может, участие Кавамуры вовсе не так бескорыстно, как кажется? Следовало оставаться настороже.
- Брось, Такаши, – страдающим голосом заметил Сакураи. – Рюичи хороший человек, это я точно тебе говорю.
- Ха, если он приехал, бросив все свои дела, чтобы спасать тебя от похмелья и нанесённой Ниикурой обиды, это ещё не значит, что он не ищет запасных путей для подступов к твоему брату, – заметил Толл, и Рёичи похолодел. Значит, херувим продолжает «окучивать» Атсуши… Что ж, это кое-что объясняет.
- Рё-чан не ребёнок, и я не имею на него влияния, – вскинулся Сакураи. – Какой смысл Кавамуре ухаживать за мной, чтобы подобраться к Рё, если они вместе работают? Кроме того, насколько я понимаю, отношения между ними куда лучше, чем в самом начале. Проще и быстрее подойти к Рё-чану, чем крутиться около меня. Он и подошёл.
- А ничего, что я вместе с вами тут нахожусь? – ядовито спросил Эндо, раздираемый сомнениями относительно намерений Кавамуры. Спутники замолчали и сделали отсутствующий вид. Рёичи немного поубивал их взглядом и отвернулся, мучимый подозрениями и плохими предчувствиями.
Тучи сгущались.

* * *

Ниикура стоял у окна в своём кабинете и смотрел, как собираются участники проекта. Первой на студийную стоянку влетела «Феррари» Кавамуры. Каору наблюдал за неразлучной парой, прекрасно понимая, что их связывают куда более близкие и глубокие отношения, чем все привыкли считать. Он знал это, как никто другой. Рюичи поднял голову, увидел Ниикуру, что-то сказал Инорану и помахал рукой, приветливо улыбаясь. Каору улыбнулся в ответ. Иноран показал «козу» и засмеялся. Видимо, настроение с утра у этой пары было замечательное. Ниикура сделал себе внушение, что вот этих двоих его гнев касаться не должен.
Минут через пятнадцать на стоянку вплыл «БМВ» маэстро Сугихары. Маэстро вальяжно выбрался из салона и направился к студии, повиливая бёдрами и звеня браслетами в такт. Похоже, у Сугизо возникли с утра новые идеи. «Девочек» маэстро видно не было – скорее всего, заняты весь день в других проектах. «Девочками» Сугихара звал свой оркестр, наполовину состоящий из особей мужского пола. Особи краснели, но не обижались – видать, привыкли к эксцентричности руководителя. Каору усмехнулся, и маэстро поднял голову, словно почувствовав усмешку господина продюсера. Заметив Ниикуру, Сугихара засиял сногсшибательной улыбкой и рассыпался в воздушных поцелуях. Ниикура в ответ показал средний палец, и на этом обмен утренними приветствиями закончился.
- Каору, Хидэ будить или пусть ещё немного поспит? – в кабинет заглянул Шинья, и Ниикура отвлёкся от наблюдения за подъехавшим к студии Цайфером. Ночью Хошино сговорился с Терачи, и они силой утащили господина продюсера спать, пригрозив связать его и устроить самосуд, если тот откажется повиноваться. Сам же звукоинженер сидел до утра, мучаясь с наработанным материалом. Утром посвежевший Ниикура буквально пинками выгнал Хошино из-за пульта и приказал хоть немного поспать на студийном диване. Шинья выдал звукоинженеру подушку и плед, велел не рыпаться и закрыл комнату на ключ.
- Не буди, не надо, – ответил Ниикура. – Предупреди этих спиногрызов, чтобы не орали. Пусть пока распеваются, разогреваются и не буянят. И в одиннадцать гони всех сюда – буду прочищать им мозги. Задолбала уже их междоусобица. Даймё паршивые.
Шинья кивнул и скрылся. Ниикура вздохнул и зарылся в бумаги. Назревала буря.

[Nata-lie]

В одиннадцать кабинет загудел, как потревоженный Винни-Пухом улей. Господин продюсер сидел за столом и наблюдал за взволнованными музыкантами. Ямада всплёскивал руками, что-то втолковывая стоящему рядом Сугихаре, и отчаянно благоухал французским одеколоном. Маэстро стоически терпел эмоциональность вокалиста и даже улыбался – правда, криво, но всё же. На лице Сугихары застыло растерянное выражение. Прислушавшись, Каору разобрал, что Коси совершенно не имеет в виду музыку, а всего лишь интересуется, где любезнейший маэстро отхватил столь la veste magnifique*.
Цайфер с неразлучной парой решали какие-то мировые проблемы, судя по напряжению на лицах. Ниикура не поленился выйти из-за стола и подобраться поближе.
- Ты переоцениваешь мои возможности, – уверял Кавамура. – Я не вытяну эту ноту.
- Но я в тебя верю! – возражал Такигава и смотрел серьёзно, но Кавамура оставался твёрд.
- Нет, Ичиро, я не могу себе позволить испортить песню.
- Ты сможешь, Рюичи, я знаю точно, – упирался Такигава, не сводя умоляющих глаз с вокалиста. Кавамура мотал головой и не поддавался.
- А если я незаметно подкрадусь сзади? – неожиданно подал голос Иноран. – Тогда сможешь?
- У всех на глазах? – покраснел Кавамура и огляделся по сторонам – не слышит ли кто. Ниикура ловко спрятался за удачно задумавшимся неподалёку Атсуши.
- Давай хотя бы попробуем, а? – не унимался Цайфер, а Иноран смотрел с восхищением, и Кавамура сдался.
- Только попробуем. Если не получится – вы от меня отстанете со своими идеями.
- Да-да-да, – радостно закивал Такигава и подмигнул Инорану. Кавамура прикрыл ладонью глаза.
Мориока дремал, сидя за столом, – видимо, накануне изрядно набрался с Маки. Эндо бросал на него быстрые взгляды из своего угла, где он стоял с братьями Хигучи, но молчал. Ютака беспокойно вертел головой, кого-то ища, и Ниикуре не составило труда понять, кого именно потерял младший Хигучи. Толл подозрительно посматривал на брата, но никак не комментировал его поведение.
Заметив Терачи, Ниикура громко спросил, желая удовлетворить любопытство Ютаки:
- А где Хидэ?
- Кофе допивает, – ответил Шинья и хитро посмотрел на басиста. – Сейчас допьёт и придёт.
Ютака сразу успокоился и перестал сворачивать себе шею.
- Edite, bibite, post mortem nulla voluptas**, – пробормотал мучительно трезвый Сакураи и тяжко вздохнул.
Младший Хигучи вздрогнул и с укором посмотрел на Атсуши. Тот горестно созерцал пейзаж за окном и не реагировал на Ютаку. Ему срочно нужно было вернуть расположение Ниикуры, чтобы вновь спокойно потягивать по вечерам вино и получать от этого прежнее удовольствие.
Едва за стремительно вошедшим Хошино закрылась дверь, Ниикура сменил выражение лица на суровое и занял своё место за столом.
- Рассаживаемся, джентльмены, не отнимаем друг у друга время.
- На горах Большой Равнины,
На вершине Красных Камней,
Там стоял Владыка Жизни,
Гитчи Манито могучий,
И с вершины Красных Камней
Созывал к себе народы,
Созывал людей отвсюду***, – процитировал Сакураи, чем вызвал улыбку на лице господина продюсера. Присутствующие захихикали и быстренько заняли свои места за столом. Злить Гитчи Манито желания ни у кого не было.
Мориока проснулся и, отчаянно зевая, потёр глаза. Хошино смерил его неожиданно тяжёлым взглядом, отчего Кен поёжился. Ему становилось неуютно. Сидящий напротив Кавамура смотрел спокойно, но привычная нежная улыбка не освещала его лицо, а Иноран вообще сверлил его взглядом исподлобья, и Мориока насторожился. Да ещё и Рёичи вёл себя подозрительно тихо и делал вид, что вообще его не замечает… Что-то определённо было не так с этим миром. Атсуши оценил обстановку и выдал:
- И в доспехах, в ярких красках, –
Словно осенью деревья,
Словно небо на рассвете, –
Собрались они в долине,
Дико глядя друг на друга.
В их очах – смертельный вызов,
В их сердцах – вражда глухая,
Вековая жажда мщенья –
Роковой завет от предков***.
Кавамура заинтересованно посмотрел на Сакураи, и Эндо заподозрил неладное. Похоже, в словах Толла была правда. Херувим наверняка ведёт двойную игру. С этим следовало разобраться как можно быстрее, пока всё не зашло слишком далеко.
- Я собрал вас всех, чтобы, по возможности, раз и навсегда покончить с недопониманием и взаимными упрёками, – начал Ниикура. – Я говорил в самом начале, куда вы должны засунуть свои амбиции, но не все прислушались к моим словам. Чего вам не хватает, кроме мозгов, а? Вот прямо сейчас, здесь, расскажите об этом, и мы все вместе постараемся решить ваши проблемы.
- Я скажу, – поднялся Кавамура. – Многие недовольны поведением Рёичи-куна, но я ещё раз повторю то, что сказал несколько дней назад: мы должны отнестись к нему с пониманием. Он – единственный, кто практически никого из нас не знал раньше. Ему тяжелее всех, поэтому, Ичиро, прекрати свои подъёбки…
- Рюи-чан… – простонал Иноран, зажмуриваясь. Кавамура чуть улыбнулся и потрепал гитариста по волосам, отчего тот едва не замурлыкал. Эндо прищурился, прикидывая возможность неприлично близких отношений между этими двумя.
- Далее. Суги-чан, держи себя в руках. Что ты скачешь козлом горным? Ты тут не солируешь, так что если хочется движения, извивайся вокруг своего пульта. Больше пользы будет. Ты дирижёр, в конце концов, а не звезда кордебалета.
Сугихара опустил голову.
- Кстати, Суги-чан, а давай попробуем сделать аранжировку для твоей скрипки и моего голоса? Мы же вроде неплохо гармонировали, помнишь?
Маэстро оживился:
- Для тебя, Рюи-чан, всё, что захочешь!
- Если кто запамятовал, то там ещё была моя гитара, – встрял Иноран, мрачно зыркая на Сугихару.
- Ино-чан, о тебе я никогда не забываю, – примиряюще заметил Кавамура, и гитарист смягчился. – А гитара Цайфера отлично подходит голосу Рёичи-куна. Давайте это как-нибудь обыграем. А уж Ямада-сан нас никогда не подводил. Я считаю честью работать вместе с Вами, Ямада-сан, – поклонился Кавамура.
- Mon comportement – lé resultat de votre attitude****, – скромно ответствовал Коси и потупил взор.
Кавамура улыбнулся и продолжил:
- К ритм-секции замечаний нет – они очень слаженно работают, а вот к клавишным претензии не только у меня. Кен-кун, а ты в курсе, что, помимо синтезаторов, существует ещё и рояль?
- Представь себе, в курсе! – огрызнулся Мориока. – У меня классическое образование.
- Так почему мы его не видим?! – взорвался Сугихара. – Ты надоел своей электронщиной! Не всё можно сыграть на синтезаторе! Нужен живой звук, понимаешь ты или нет?!
- У меня отличная аппаратура, способная воспроизвести звук практически любого музыкального инструмента! – упорствовал Мориока.
- Да с ним, блядь, невозможно разговаривать! – вскочил взбешённый Сугихара. Сидящий рядом с ним Ямада восхищённо взирал на него. – Каору, ты слышишь? Что за ёб твою мать?! Тоже мне, гений херов! Мы тут все не пальцем деланные, если честно!
- В общем, так, Кен-кун, – жёстко заговорил Кавамура, обращаясь к Мориоке, – или ты прислушиваешься к нам, или мы заставим Каору тебя заменить. В ультимативной форме, – припечатал Рюичи в ответ на изумлённый взгляд господина продюсера.
- Я присоединяюсь к ультиматуму, – неожиданно вступил в спор Хошино. – Или я, или он.
За столом повисло молчание. Униженный и оскорблённый Мориока тяжело дышал и кусал губы. Эндо смотрел на него и разрывался между желанием примкнуть к Кавамуре и страхом лишиться возможности встречаться с Кеном и наблюдать за ним. Впрочем, его голос может ничего не решать – слишком очевиден настрой остальных.
Ниикура покачал головой и неопределённо хмыкнул. В коллективе определился явный лидер – Кавамура. Это уже прогресс. Что ж, можно поберечь связки и нервы и сделать отеческое внушение. Остальное возьмёт на себя новоявленный Лидер. Господин продюсер открыл рот, чтобы произнести приличествующую ситуации речь, но его опередил Сакураи.
- Гитчи Манито всесильный,
Сотворивший все народы,
Поглядел на них с участьем,
С отчей жалостью, с любовью, –
Поглядел на гнев их лютый,
Как на злобу малолетних,
Как на ссору в детских играх.

Он простёр к ним сень десницы,
Чтоб смягчить их нрав упорный,
Чтоб смирить их пыл безумный
Мановением десницы.
И величественный голос,
Голос, шуму вод подобный,
Шуму дальних водопадов,
Прозвучал ко всем народам,
Говоря: «О дети, дети!
Слову мудрости внемлите,
Слову кроткого совета
От того, кто всех вас создал!..

Я устал от ваших распрей,
Я устал от ваших споров,
От борьбы кровопролитной,
От молитв о кровной мести.
Ваша сила – лишь в согласье,
А бессилие – в разладе.
Примиритеся, о дети!
Будьте братьями друг другу!»*** – нараспев продекламировал Атсуши и с надеждой уставился на господина продюсера. Ниикура кивнул, соглашаясь:
- Именно так. Благодарю Вас, Сакураи-сенсей.
- Всегда к вашим услугам, Ниикура-сан, – вежливо ответил Атсуши и застенчиво улыбнулся. – Там дальше про согласие и примирение. Декламировать?
- Нет, Сакураи-сенсей, пока что это преждевременно. В общем, так, сказочные вы мои. Даю вам три дня на урегулирование конфликта. Надеюсь на вашу сознательность и способность к конструктивному диалогу. Если вы не придёте к согласию, разговаривать будем по-другому. Эндо-сан, вливайтесь в коллектив, это в Ваших же интересах. Кен-кун, имей в виду: с мнением народа я согласен. Ещё вопросы? – господин продюсер обвёл взглядом присутствующих. – Ну, если вопросов больше нет, то можете продолжать работу.
Музыканты потянулись к выходу.
- А Вас, Сакураи-сенсей, я попрошу остаться.
Атсуши, боясь поверить собственной удаче, вернулся на своё место. Господин продюсер проследил, чтобы кабинет покинули все, закрыл дверь на замок, достал из сейфа бутылку вина и бокалы и поставил на стол.
- Ну что, Ачан, выпьем за удачу этого предприятия?
- Выпьем, – нетерпеливо выдохнул Сакураи и дрожащими от волнения пальцами обхватил бокал.
______________________________________

* – потрясающий пиджак.
** – ешьте, пейте, после смерти нет никакого наслаждения!
*** – Г. Лонгфелло «Песнь о Гайавате», перевод И.А. Бунина.
**** – моё поведение – результат твоего отношения.

[Nata-lie]

Глава 8.

Курить хотелось нестерпимо, и Рёичи уже не чаял дожить до перерыва. Самопровозглашённый Лидер Кавамура оказался вовсе не тем ангелочком, каким его представлял Эндо. Он не ругался, как Ниикура, не сулил кары небесные, но управлял процессом записи достаточно жёстко, хотя и не изменял хорошим манерам и привычке нежно улыбаться. И Эндо подчинялся, не понимая, что с ним происходит, когда Кавамура смотрел на него своим глубоким, гипнотизирующим взглядом, словно в душу заглядывал. Рёичи настолько не ожидал от себя этой странной покорности, которая возникла так пугающе и неожиданно, что пару дней назад – едва ли не впервые за всю свою жизнь – надрался до зелёных чертей в компании старых алкоголиков и интриганов. Правда, он совершенно не помнил, что именно говорил этой парочке мерзавцев, и как себя вёл в их обществе, но Атсуши на следующее утро старался не попадаться ему на глаза, а Толл улыбался как-то нервно и на все вопросы Рёичи отвечал, что всё в порядке, но сам при этом смотрел куда угодно, только не на него. И Эндо поклялся больше так не напиваться, ибо смерть от неудовлетворённого любопытства не входила в его планы.
Впрочем, с Атсуши вообще творилось что-то странное в последние пару дней: он не сыпал латынью, не лез в чужие разговоры, не умничал, а всё больше отмалчивался и то и дело прикладывался к фляжке. Спросить напрямую не представлялось возможным – Сакураи сразу уходил в глухую несознанку, а Толл был чем-то сильно озабочен и на все вопросы Рёичи только отмахивался. С менеджером тоже было что-то не то.
- Перерыв сорок минут! – объявил Кавамура, и Рёичи первым выскочил из комнаты. У дверей курилки он обернулся. Лидер уже что-то усиленно обсуждал с подошедшими Хошино и Ниикурой. Неподалёку крутился неугомонный Ютака, старающийся подобраться поближе к господину звукоинженеру. Рядом с Кавамурой атлантом стоял Иноран и с интересом наблюдал за ухищрениями басиста. Остальных видно не было.
- И скажи ему, Рюичи, что первая скрипка здесь я! – донёсся вопль маэстро.
- Эй, первый парень на деревне, выходи и поговори со мной, как мужик с мужиком! – ответил Хошино. – Леденящий душу визг твоей скрипки на десятой секунде грязно надругался над моим нежным музыкальным слухом. Я не собираюсь тебе это прощать!
- Да что б ты понимал в божественных звуках, гопота фудзиокская! – из комнаты вылетел Сугихара и надёжно встал за спиной Кавамуры. Иноран напрягся. Ютака замер в двух шагах от звукоинженера, готовый в любую минуту броситься грудью на защиту Хошино. – У тебя даже образования музыкального нет!
- Ну, не дал Господь, что ж поделаешь, – развёл руками господин звукоинженер, и маэстро согнулся в приступе хохота, отступив от Кавамуры. Иноран расслабился. Хигучи робко приблизился к объекту своих симпатий. Хошино заметил басиста и растерянно улыбнулся. Рёичи стало жалко несчастного звукоинженера, совершенно не понимающего намёков и ухаживаний Ютаки. Наблюдение за этой парой доставляло ему истинное наслаждение. Но в данный момент курить хотелось сильнее, чем досматривать разыгрываемое прямо в коридоре действо, поэтому Эндо решительно толкнул дверь курилки.
Долгожданные минуты расслабления – пусть временного, пусть ненадолго, а пока Лидер разрешил, – с готовностью замкнули Рёичи в уютную тишину. Сигарета лениво тлела в пальцах, роняя пепел на джинсы, но Эндо, закрыв глаза, совершенно не обращал на это внимания. Он изредка подносил сигарету к губам, делая короткие затяжки, и снова погружался в томное бездействие. Из коридора доносился смех и голоса, но далеко, приглушённо, будто из другой реальности. Было так хорошо и спокойно…
Он даже не понял, кто и когда вынул из его пальцев дотлевшую до фильтра сигарету – всё сейчас воспринималось, словно так и должно быть. И не было сил поднять неожиданно тяжёлые веки. Чужие руки прошлись по внутренней стороне бёдер, обтянутых синей тканью джинсов, на пару секунд замерли, а потом решительно расстегнули «молнию». Рёичи вздрогнул и распахнул глаза. Коленопреклонённый Кен Мориока между его ног – всё с тем же восхищённым взглядом из-под кокетливо опущенных ресниц, с улыбкой предвкушения на приоткрытых желанием губах, – и не было на свете картины прекраснее этой.
- Я соскучился, – голос с лёгкой хрипотцой, обещающий так много, что устоять почти невозможно. – Рё-чан…
Оттолкнуть, ударить, как в старательно, но безуспешно забываемом году, – нет сил. Слишком долго, слишком остро, слишком необходимо. И столько пугающей правды в словах Кена, что руки сами тянутся притянуть его голову ближе – туда, где уже рвётся наружу страсть.
Сумасшествие.
- Вы что, совсем уже совесть потеряли? До дома потерпеть не можете? – недовольство в голосе Инорана граничило с бешенством. Рёичи, как в замедленной съёмке, повернул голову к двери, взглянул на взъерошенного, как воробей, гитариста, – и его словно волной накрыло, цунами – стыд.
- Выйди отсюда и дверь закрой с той стороны, – лениво отозвался Мориока, не меняя своей позы.
Но момент упущен, желание растерзано стыдом, и Эндо оттолкнул Кена, вскочил с дивана, не сразу сообразив, что нужно застегнуть джинсы.
- Нехрен тут командовать, – огрызнулся Иноран, сжигая противника взглядом. – Это не твоя спальня.
- Хочешь, чтобы я тебя пригласил туда? – насмешливо спросил Мориока и поднялся с колен, ничуть не стыдясь своего поведения. Иноран вспыхнул.
- Я хочу курить!
- Кури, – великодушно разрешил Кен. – Только где-нибудь в другом месте. А здесь занято, как видишь.
Нужно уйти отсюда и побыстрее, но как можно оставить их вдвоём, когда воздух между ними искрит? Рёичи сделал шаг вперёд, надеясь урегулировать конфликт.
- Ребята, успокойтесь, всё нормально.
Но его никто не услышал.
- Курилка – для курения, – гнул свою линию Иноран. – А трахаться дома нужно.
- Вот уж не думал, что ты так наивен в сексуальных вопросах, – издевательски засмеялся Мориока. – Или у тебя просто недотрах? Кавамура не даёт, да?
- Не трогай Рюичи! – взбесился гитарист. – А моя личная жизнь тебя вообще не касается!
Ещё шаг.
- Иноуэ-кун, пойдём покурим, – Рёичи помахал сигаретной пачкой, надеясь привлечь внимание гитариста. Тщетно.
Мориока грациозно приблизился к Инорану.
- Ты такой глупый, Ино-чан, – пропел Кен и снисходительно потрепал его по торчащим во все стороны волосам, отчего гитарист отшатнулся и стряхнул чужую руку. – Кавамура тобой вертит как хочет. Ты даже своего мнения не имеешь. Скажи, неужели постель сладкоголосого соловья тебе дороже, чем чувство собственного достоинства?
- Заткнись! – Иноран уже с трудом сдерживался. Следовало вмешаться, пока эти двое не передрались.
- Ребята… – проникновенно начал Рёичи, но его тут же оборвали хором:
- Не лезь в мужские разборки!!!
Эндо от неожиданности отступил назад. В студии бы они демонстрировали такое единодушие…
- Твоё поведение уже переходит все границы! – перешёл в наступление Иноран. – Тебе плевать на всех! Ты не уважаешь ничьё мнение и никого не желаешь слышать! Ты зачем сюда пришёл? Чтобы личные проблемы решить? Из-за тебя другому человеку отказали, а ты…
- Ах, вот оно что… – протянул Мориока и толкнул гитариста в грудь. – А ты, значит, защитник, да? Или тебя этот недоделанный Лидер подослал – следить за мной?
- Не трогай Рюичи! – заорал Иноран и кинулся в бой. Удар левой у него был поставлен исключительно хорошо. Кен попытался вытереть ладонью разбитые губы, но только сильнее размазал кровь по подбородку.
- Ах ты, сволочь, – выдохнул он и ударил в ответ.
Рёичи вылетел за дверь.
- Кавамура!!! – заорал он во всю силу лёгких. – Рюичи!!!
Херувим выскочил из комнаты звукоинженера и смерчем пронёсся по коридору, едва не сбив с ног Эндо. Рёичи нырнул за ним в курилку.

[Nata-lie]

Драка шла полным ходом. Противники обменивались короткими ударами, но до серьёзных увечий дело пока не дошло.
- Иноран! – гаркнул Кавамура, и тот немедленно отступил от соперника. Кавамура подошёл к гитаристу, и Рёичи заметил, как рука херувима привычно и по-хозяйски легла на бедро Инорана, притягивая к себе. Тот сразу расслабился и прикрыл глаза. Рюичи осмотрел поле боя и заговорил, глядя на Кена: – Я даже не хочу знать, что тут произошло. Но больше такого повториться не должно.
- Кто ты такой, чтобы командовать тут? – зло отозвался Мориока, а Иноран открыл глаза и подобрался, готовый в любую минуту кинуться на обидчика.
- Я всего лишь хочу, чтобы в коллективе была здоровая рабочая атмосфера, а не такие вот битвы самцов, – спокойно ответил Кавамура, мягко улыбаясь. – Успокойся, Кен-кун.
- Лучше за своим бойфрендом следи, – огрызнулся Мориока, а Рёичи схватился за голову. Раньше Кен был спокойнее. Что с ним случилось?
- Не задевай Инорана, если не хочешь познакомиться с моими боевыми навыками поближе, – посоветовал Кавамура, не меняя доброжелательного выражения лица.
Мориока отступил от херувима и несколько раз вдохнул-выдохнул, чтобы успокоиться.
- Ребята, давайте спокойно покурим, – предложил Эндо, трясущимися от всей этой нервотрёпки руками доставая пачку сигарет. – Нам всем нужно успокоиться.
- Спасибо, – буркнул Иноран, шмыгая разбитым носом, и вытащил из кармана джинсов пострадавшую в побоище зажигалку. Кавамура вздохнул и достал свою Zippo. Иноран подкурил и, довольный, вернул зажигалку владельцу.
- Послушай, Кавамура, – заговорил Мориока, прикладывая к губам салфетку, – я не хочу ссориться и против тебя ничего, в общем-то, не имею. Но позволить командовать собой тоже не могу. Я привык быть лидером и совершенно не желаю подчиняться тебе. Мы тут все равны, но ты, похоже, равнее.
Иноран дёрнулся, но Кавамура отрицательно качнул головой, и гитарист вернулся на исходную позицию.
- Лидерами привыкли быть все, кроме Шиньи и Ютаки, – спокойно ответил Кавамура. – Но не драться же из-за этого. Проблема в другом: ты нас не слышишь, Кен-кун. И мы решили требовать твоей замены. Не хотелось, конечно, говорить об этом в такой ситуации, но ты сам вышел на этот разговор.
- И Ниикура согласился? – хмыкнул Мориока, не веря ни единому слову херувима.
Эндо замер. Сегодня всё шло не так – сначала Кен со своей нежностью, которой отчаянно хотелось довериться, а теперь расставание? Разум мог протестовать сколько угодно, но тело чётко знало, что ему нужно. И кто ему нужен.
- Да, – твёрдый голос Кавамуры разбил последние надежды. – С завтрашнего дня твоё место займёт тот, кто должен был участвовать в проекте изначально. Мне очень жаль, Кен-кун, но работать с тобой невозможно.
- Ты тоже согласен со всеми? – повернулся Мориока к Эндо, и, не дожидаясь ответа, кивнул: – Понятно. Вы тут все заодно.
Рёичи смотрел, как Кен уходит, и внутри всё переворачивалось. Но кинуться за ним, остановить, заставить выслушать не позволяла чёртова гордость. Возможность вернуть и начать заново таяла на глазах, но кто в этом виноват?
- Ино-чан, ну вот как ты теперь будешь ходить с распухшим носом? – тихий голос Кавамуры.
- Он о тебе гадости говорил! – упрямо гундосил Иноран. – По какому праву?
- Сколько раз тебе повторять, что твоё здоровье мне важнее, чем чьи-то слова? – вздыхал Кавамура. – Пойдём, нужно обработать твои боевые раны.
- Ты Хаяме звонил уже? – деловито осведомился Иноран, видимо, не желая больше слушать увещевания херувима.
- Звонил, конечно, – ответил Кавамура, и до Эндо дошло, что шутки и угрозы кончились. Кена действительно больше в проекте не будет. – Нужно сейчас ему скинуть наработки наши, чтобы он вечером послушал. А нам ещё один аранжировщик не помешает. Мы и так столько времени потеряли…
Голоса неразлучной пары удалялись по коридору, а Рёичи медленно осознавал происходящее. Кавамура. Хренов херувим. Нежная улыбочка, ласковые слова, хорошие манеры, ангельская внешность – и за всем этим настоящая пиранья. Интересно, скольких он вот так сожрал, а? Кен – единственный, кто отказался ему подчиняться, и теперь вынужден уйти. Вот что, наверное, имел в виду Толл, когда говорил Рёичи про обманчивую внешность Кавамуры.
Ниикуре всё равно, лишь бы проект работал и приносил результат. Потому и согласился с тем, что Кавамура взял на себя роль Лидера. Но неужели звукоинженер заодно с этим чёртовым херувимом?
«Я присоединяюсь к ультиматуму. Или я, или он». Точно. Значит, Хошино тоже участвовал в сговоре с Кавамурой. Именно его не устраивал Кен, это же очевидно: если звукоинженеру не нравится музыкант, он работать с ним не будет. А всё глухим прикидывается, гад двуличный… Продался за серебряный колокольчик Кавамуры, гнида… Ну ладно.
Дверь в комнату звукоинженера Рёичи распахнул пинком ноги – хватит тупо подчиняться, пора выступить открыто. Пусть не думают, что его тоже подмял под себя проклятый херувим. Не дождутся, сволочи.
В комнате, помимо сидящего за пультом Хошино, находились господин продюсер и, естественно, осаждающий звукоинженера Ютака.
- Хошино-сан, – громко и зло начал Рёичи с порога. Звукоинженер обернулся и растерянно улыбнулся. Эндо испытал острое желание размазать эту кретинскую улыбку по омерзительно доброй физиономии господина звукоинженера. – А кто тут занимается вопросами профпригодности музыкантов?
- Я, – сознался Хошино и поднялся. Эндо сверкнул глазами.
- И на каком основании, позвольте поинтересоваться?
- Полагаюсь на собственный слух, – честно ответил Хошино и посмотрел на Рёичи ясными глазами.
- Так Вы же глухой, как пень, Хошино-сан! – заорал Эндо, теряя терпение перед этой отвратительной честностью. – Что вы можете решать? Сидите тут, как тетерев на току, и ни хрена не слышите, кроме Кавамуры! Или Ваше единственное не увечное ухо воспринимает исключительно высокие частоты?
Господин звукоинженер растерянно улыбался и выглядел беспомощным. Рёичи испепелял его взглядом и открыто ненавидел. Ютака кинулся между ними.
- Рё-чан, ты это из-за Кена? Не переживай…
- Нет-нет, Ютака, я хочу дослушать до конца эту обвинительную речь, – вмешался Ниикура и придавил Эндо тяжёлым взглядом. Тот набрал в грудь побольше воздуху и выплеснул скопившийся негатив:
- Да Вы не звукоинженер, Хошино-сан, а подъёбка китайская! Ничего из себя не представляете и спокойно разбрасываетесь такими музыкантами, как Мориока! Это Вас надо выкинуть из проекта, а не Кена! Толку от Вас всё равно никакого!
Эндо сплюнул под ноги звукоинженеру и, развернувшись, вылетел из комнаты, напоследок от души хлопнув дверью.
Белый, как мел, Ютака обернулся к Хошино и пролепетал прерывающимся голосом:
- Простите…
Звукоинженер махнул рукой:
- Вы-то за что извиняетесь, Хигучи-сан? – и вышел из комнаты.
Ютака на негнущихся ногах подошёл к пульту и тяжело опустился на крутящийся стул.
- Опять «Хигучи-сан»? – повторил он потерянно. Потом вытащил из кармана медиатор, вложил его в лежащий на пульте блокнот Хошино и прошептал обречённо: – Меня зовут Ютака. Слышишь, Хидэ? – Ю-та-ка.

[Nata-lie]

* * *

Ещё не успела осыпаться штукатурка, потревоженная истерикой Рёичи, как в комнату звукоинженера, пыхтя и обливаясь потом, ввалился Толл, волоча на себе пьяного Атсуши. Нелюбезно свалив тело на диван, Ягами устало плюхнулся рядом и вытер пот со лба. Нужно было как-то отбуксировать Сакураи домой, но оставлять Рёичи одного Толлу не хотелось – мало ли что может выкинуть его подопечный, совсем потерявший голову из-за Кена. Отдышавшись, Толл огляделся и заметил младшего брата, скрючившегося над микшерным пультом.
- Юта, – обманчиво-ласково начал Ягами, – а что это ты тут делаешь?
- Отъебись, Такаши, – подозрительно глухим голосом ответил младший Хигучи. Толл насторожился.
- Ты в порядке?
- Я ненавижу твоего Рёичи, – не поднимая головы, отозвался Ютака. – Гореть ему в аду.
- Когда умру,
схороните меня с гитарой
в речном песке.

Когда умру...
В апельсиновой роще старой,
в любом цветке.

Когда умру,
стану флюгером я на крыше,
на ветру.

Тише...
когда умру!* – подал признаки жизни Атсуши и всхлипнул. Толл сунул ему в руки платок, которым вытирал пот со лба, и снова уставился на младшего брата.
- Что случилось, Юта? – участливо спросил он, но брат только отмахнулся от него. Тогда Толл коварно улыбнулся: – Слушай, нужно Ачана домой отвезти…
- Я-то тут при чём? – буркнул Хигучи-младший, но голову поднял. – Нужно – значит, вези.
- Не могу, – признался Ягами. – Мне Рё-чана пасти надо.
- Свалил твой Рё-чан, – язвительно сообщил Ютака и с удовольствием отметил, как округлились глаза старшего брата. – Устроил тут истерику из-за Кена, оскорбил Хидэхико и хлопнул дверью. На весь вечер тебе развлечения хватит – искать этого идиота.
- Твою ж мать… – простонал Толл и отобрал у Сакураи платок. – Точно идиот.
- Полный, – со знанием дела подтвердил Ютака.
- Ачана отвези, а? – умоляюще посмотрел на брата Толл, бросая тревожный взгляд на задремавшего Сакураи. – Он совсем невменяемый. Позавчера Хису видел с семьёй, так теперь пьёт без остановки. Горе у него, видите ли. А у меня, надо думать, вся жизнь – сплошной праздник. И этот ещё… псих хренов… Господи, да чем же я тебя так прогневил-то, а?
- Ладно, – сжалился над братом Ютака. – Я отвезу Ачана. Только помоги дотащить его до машины, а то мне с ним не справиться.
Братья вдвоём подняли Сакураи и поволокли к выходу. Поэт всхлипывал и бормотал что-то неразборчивое, но ноги переставлял сам и почти не сопротивлялся.
Сгрузив Атсуши в машину, братья облегчённо выдохнули. Сакураи внезапно завозился, окинул туманным взором окружающий мир и захныкал:
- Крик оставляет в ветре
тень кипариса.
(Оставьте в поле меня, среди мрака –
плакать.)

Всё погибло,
одно молчанье со мною.
(Оставьте в поле меня, среди мрака –
плакать.)

Тьму горизонта
обгладывают костры.
(Ведь сказал вам: оставьте,
оставьте в поле меня, среди мрака –
плакать.) **
- За-дол-бал, – отчётливо произнёс Толл. – За тридцать-то лет. Не человек, а моральная травма.
- Мы поехали, – сообщил Ютака, открывая водительскую дверцу. – Звони, если что. Квест тебе предстоит изрядный.
Толл махнул рукой и полез в карман за телефоном. Набрав номер, он долго вслушивался в длинные гудки, пока звонок не завершился автоматически. Ягами вернулся в студию, то и дело нажимая на повтор набора номера, но добился только того, что ему сообщили: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Где теперь искать Рёичи, он понятия не имел.
___________________________________
* – Федерико Гарсиа Лорка «Memento», пер. И. Тыняновой.
** – Федерико Гарсиа Лорка «Ай!», пер. М. Самаева.